Класковский: «Машина репрессий хочет искалечить, сломать, сгноить моего сына и других арестованных за Площадь»

Известный журналист и политолог Александр Класковский обратился с открытым письмом к генеральному прокурору Григорию Василевичу.

Журналист потребовал обеспечить исполнение законных прав арестованного по делу 19 декабря в отношении его сына Александра Класковского.

«Третий месяц мой сын Александр Класковский находится в следственном изоляторе КГБ — печально известной «американке», — говорится в письме, напечатанном в газете «Народная воля». — У меня есть серьезные причины считать, что над ним издеваются, психологически ломают, игнорируя элементарные нормы закона».

Класковский-старший подозревает, что против сына в СИЗО применяются еще более жесткие методы, чем к Алексею Михалевичу и Александру Отрощенкову: «Представляю, как могло разъярить кого-то из силовиков то, что 19 декабря в событиях на площади Независимости участвовал на стороне манифестантов бывший милиционер, лейтенант запаса Класковский… Надо же наказать образцово, растоптать, чтобы никому из людей в погонах и в голову не пришло бунтовать против режима!»

Автор письма описывает, как задерживали его сына: «Целую операцию организовали против безоружного человека, многоквартирный дом на уши поставили, грязно ругались, две двери в квартиру сломали... Сашу, повалив на пол и накинув наручники, жестоко избили, возможно, поломали ребра. При этом обещали «устроить сладкую жизнь» за решеткой. Потом сын в письмах своей жене жаловался на сильные боли в боку. Есть большие сомнения относительно того, оказывалась ли ему должная медицинская помощь».

Журналист отмечает, что от Александра за два с половиной месяца дошло только четыре письма, «хотя, судя по текстам, написал он значительно больше». «Также по их содержанию видно, что сын не получил ни одного письма от меня. Неизвестно, попадают ли к нему мои денежные переводы. Моя дочь Ольга пишет Саше почти каждый день, но за все время дошли только пара писем. Знаю также, что на его имя идет много корреспонденции со словами поддержки от других людей. Но сын в последнем письме своей жене сообщает об информационном вакууме», — пишет Класковский-старший.

«Информационная блокада — это тоже пытка, — пишет он. — Моего сына психологически душат, ломают, а Генпрокуратура доказывает, что заключенные там, можно сказать, как в санатории!»

Главным автор письма считает то, что арестованный «лишен должной юридической помощи». «За все время нахождения Саши в следственном изоляторе адвокат Ирина Бурак видела его только дважды и только во время допросов. Последний раз — 13 января. Естественно, в таких условиях невозможно оказать нормальную юридическую помощь. Ирине Бурак ни разу не дали возможности встретиться с Александром один на один, как это предусмотрено законом. Адвокаты, связанные с «делом 19 декабря», неизменно слышат: для встреч с подзащитными нет свободных комнат! Между тем для адвокатов по другим, не «политическим» делам помещения удивительным образом находятся», — пишет Класковский.

«Могущественному ведомству, которое занимает квартал в центре столицы, включая дворец, который был построен еще на заказ соратника Берии — Лаврентия Цанавы, смешно ссылаться на нехватку помещений… Вывод напрашивается один: заключенных по «делу 19 декабря» умышленно, циничным образом отсекают от юридической помощи», — уверен автор письма.

«Прокуратура должна реагировать на выступления в печати, когда разговор идет о нарушении законности. Здесь же, на мой взгляд, законность просто топчут, — пишет Класковский. — Когда моему сыну, а также другим заключенным «американки», арестованным за события 19 декабря, будут обеспечены нормальная переписка, возможность увидеться с родственниками, встречи один на один с адвокатом — тогда, возможно, можно будет верить, что прокуратура в нашей стране не просто вывеска».

«В 1930 году мой прадед, крестьянин Вацлав Класковский, был осужден печально известной «тройкой» по статьям «бандитизм» и «антисоветская агитация». Сталинские опричники расправились с человеком только за то, что на деревенском собрании он раскритиковал колхозный строй. Моего прадеда реабилитировали после смерти Сталина, в 1960 году.

Похоже на то, что сейчас подобная машина репрессий хочет искалечить, сломать, сгноить моего сына и других арестованных за Площадь», - заявил журналист.