Евгений Липкович: «Они своими руками рыли себе могилу, а я просто веселился»

«Пойдем развлекаться?», – спросил-предложил в лоб Евгений Липкович, подав руку при встрече. Разве можно было не согласиться?

Оказалось, «развлекаться» мы идем в Союз писателей Беларуси, руководимый небезызвестным Николаем Чергинцом.

Дело было в том, что накануне в газете «Літаратура і мастацтва» появилось заявление СПБ по поводу теракта в метро, осуждавшее, в том числе, пожалуй, самого известного белорусского блогера. Так вот, ссылаясь на статью 34 Конституции, Евгений Липкович хотел получить выписку из официального документа, пишет «Салідарнасць».

Из приемной его направили к первому секретарю правления ОО «СПБ» Геннадию Пашкову. Тот, то ли будучи ошарашенным неожиданным визитом, то ли чего-то испугавшись, показать официальный документ категорически отказался – даже при том, что визитер сообщил Пашкову, что таким образом он нарушает основной закон страны.

Можно не сомневаться, Липкович так просто этого не оставит. А пока мы решили поговорить за жизнь.

– Евгений, что вас сподвигло завести ЖЖ в 2004 году?

– Жена меня сподвигла. Она завела ЖЖ в 2003-м. Хотя впервые в сеть я вышел еще в 1994 году, когда интернет здесь только появился и стоил безумные деньги. Был в интернете очень активным, довольно быстро стал набирать френдов, участвовал в политической жизни стран СНГ. Потом понял: блин, какого черта я пытаюсь перевоспитать русских – горбатого могила исправит. И всё больше стал концентрироваться на белорусской жизни.

– В вашей краткой биографии, которую можно найти на сайтах, указывается, что до тридцати лет вы работали на госпредприятии.

– На заводе «Горизонт», слесарем по контрольно-измерительной аппаратуре. У меня был допуск на работу со сверхядовитыми веществами. Эти вещества жутко отравляли атмосферу, может, отравляют и сейчас. Во дворе стояло хранилище с цианистой кислотой, представляешь?! Стая воробьев летит над выхлопными трубами – раз, все падают и гибнут.

– Почему в 1988-м ушли?

– Шла перестройка, мы начали с приятелем делать какой-то бизнес. Лихой, кстати. Покупали кальсоны витебской фабрики «КИМ», шили из них шапки-лоховки и продавали их в Москву. Об этих шапках молодежная программа «Взгляд» делала потом целую передачу.

Сразу с «Горизонта» я не ушел: договорился с начальником, чтобы меня на третью смену перевели. И два года приходил на завод спать. Торчал там только чтобы успокоить родителей. Они были люди советские: мать всю жизнь проработала на «Горизонте», отец проработал на «Горизонте» – у него Ли Харви Освальд на участке трудился.

– Ничего себе…

– Отец, кстати, забавные штуки рассказывал. Когда они услышали по радио, что Освальд убил Кеннеди, так и сели сразу…

Ну вот, два года я приходил на завод спать, потом уволился, женился, и затем бизнес-бизнес. Разорялся, вновь поднимался...

– По словам Владимира Мацкевича, в 1994-м вы крепко достали Ивана Антоновича, тогдашнего главного идеолога и члена команды Вячеслава Кебича.

– Я пошел в газету «Знамя юности» и предложил главному редактору Мише Катюшенко чуть-чуть пописать для них. А на самом деле я сделал это на спор с одним достаточно известным политиком (имя раскрывать не буду, он до сих пор при делах). Я сказал знакомому, что здесь журналистики нет, и я за полгода стану самым популярным и цитируемым журналистом.

Я стал крутить свое, был совершенно не в рамках того, что делали идеологи Кебича. Они своими руками рыли себе могилу, а я просто веселился. И за время президентской избирательной кампании с января по лето 94-го, мне кажется, я действительно стал самым популярным и цитируемым обозревателем. Вел колонку – сначала она была внутри газеты, потом ее переместили на первую полосу.

Одним из первых указов Лукашенко снял главного редактора «Знамя юности». Думаю, косвенно и я приложил к этому руку.

– За кого, кстати, тогда голосовали?

– Я тогда не голосовал. Вообще, только в прошлом году демонстративно проголосовал – за Костусева.

– Так это был стеб или реальная симпатия?

– Костусев, на мой взгляд, говорил правильные вещи, а это всегда импонирует. Печально, что потом он наделал много глупостей, оказался манипулируемым. Он, конечно, домашний дядька, а не президент. Родственником он был бы клевым – честным, порядочным мужиком.

– Откуда у вас такая «любовь» к Чергинцу?

– С ним ситуация сложная, попробую объяснить. Когда шла избирательная кампания, идеологический отдел исполкома не хотел утверждать мои плакаты. И я подумал: почему не получить на них добро в Совете по нравственности? Я написал им официальное заявление. Эта единственная организация, которая мне до сих пор не ответила!

Ты видишь, что происходит? Вот мы сейчас ходили в Союз писателей, я не смог получить даже выписки. Такое впечатление, что структуры, которые возглавляет Чергинец, чихать хотели на закон! Почему я не должен взбеситься?

Или вот Чергинец призвал сделать невыездными граждан Беларуси, которые говорили о санкциях. Я уверен, что это нарушение Конституции…

Есть еще масса других вещей. Чергинец на своем сайте написал, что его книжку «Илоты возмездия» выдвинули на Нобелевскую премию. Представляешь?! На Нобелевскую премию по литературе! Кто выдвинул? Он же не пишет.

И потом: у меня же дочь растет. Его книга «Тайны овального кабинета», на мой взгляд, содержит элементы порнографии. Почему эта книга свободно продается? Я считаю, что согласно закону о торговле такая книга не должна быть в свободной продаже.

Вообще удивительно, что государство закрывает глаза на деятельность Чергинца. Почему, что за дела такие?! Газета, учредителем которой является Союз писателей Чергинца, нарушает закон. Люди, которые ему подчиняются (ты сам сегодня видел), нарушают закон. Я считаю, деятельность Чергинца должна быть пристально изучена и пресечена.

– Вы сказали, что расхождений с государством у вас нет. Так вам власть нравится?

– Старик, это отдельные чиновники, которые, возможно, извращают суть государства… Вот если поцелуи отлично обмениваются на нефть и газ – почему я должен быть против? Это достойно Нобелевской премии по экономике: мы ж ничего не делаем.

А другие расхождения… безумие, которое творится на телевидении… вот пришел Давыдько. У меня ж были такие планы! Думал, что Давыдько, как сторонник легализации проституции, сделает национальный канал для взрослых. Ни фига, сделал какие-то бездарные удары по стеклу – ну, позорище! (имеется в виду фильм «Площадь. Железом по стеклу» – С.)

Ты же сказал публично: я сторонник легализации проституции. Так сделай экспортный товар – канал для взрослых! А то мы покупаем «Русскую ночь» с английскими субтитрами.

– Когда вы неожиданно завершили свою избирательную кампанию по выборам в горсовет, то заявили, что интернет и социальные сети не пользуются в Беларуси никаким влиянием.

– Конечно.

– А как же выход людей на Площадь?

– Из 100 тысяч человек, которые нажали в интернете «лайки», что они выйдут на площадь, вышло всего… ну пусть 20 тысяч, пусть 30 – каждый третий. А ты знаешь сколько выходило на «Чернобыльские шляхи», когда не было интернета? Значительно больше.

Мы просто выглядим как европейцы и американцы, которые считают, что если ты на «Фэйсбуке» или еще где-то поставил «лайк», то уже поучаствовал в событии.

– «ШОС» вы придумали?

– Нет, не я. Это же проклятие, как его можно придумать? (смеется)

– Помогает это проклятие людям?

– Еще как. Меня когда на улице видят в этой майке, улыбаются, машут руками. У людей поднимается настроение, а это серьезно. Я читал, что если настроение измерять в градусах, то каждый градус увеличивает инвестиционную привлекательность страны.

Вот Италию называли страной, где восхитительно говорят «си» (да), в Украине есть сильный лозунг «Геть!». У нас был лозунг «Жыве Беларусь!», но его так долго повторяли, что содержание из него стало исчезать. А «ШОС» – крепкий, энергичный лозунг, который может поднять настроение людям.

Раньше как было: мы смеялись шуткам Жванецкого, шуткам из России, а локального юмора не было. Вот постепенно я начал его делать.

– Евгений, вы ведете очень яркий и радикальный блог. А чего вы такой непуганый?

– Я думаю, дело вот в чем. Если бы из блога можно было бы сделать бизнес, то таких ярких ЖЖ были бы сотни. Ведение блога отнимает время, какие-то ресурсы. А так как у меня с финансовой частью все в порядке (я занимаюсь бизнесом так давно, что уже заработал достаточно, чтобы находиться в предпенсионном состоянии), то могу посвящать блогу некоторое время.

– Планируете зарабатывать на нем?

– Я буду делать другой остросоциальный блог, на другой платформе. Наверное, уже в этом году. Вот его я буду монетизировать. Больше пока рассказать не могу.

– Не грустно вам жить в Беларуси?

– Да, вот немножко неприятно, кстати. Основное, что мне не нравится во власти – то, что она старается вогнать страну в депрессняк. Я изо всех сил пытаюсь всем своим знакомым поднять настроение – у меня их очень много: только в фейсбуке официальных под три тысячи. А власти им все время пытаются настроение испортить.

Если кто-то кого-то называет козлами, то нужно быть готовым к тому, что тебя назовут козлом в ответ. Скажут: а вы все такие. У меня есть подруга – сама из Одессы, но давно живет в Минске. Так, когда она сейчас приезжает к себе в Одессу, ей говорят: о, лукашенчиха приехала!

Нужно быть готовым к тому, что на тебя будут показывать пальцем. Мне это не нравится. Чиновникам хорошо – им въезд в ЕС запрещен, а мне-то еще ездить и ездить…

Руслан Горбачев, «Салідарнасць»