Ирина Халип: Задача Лукашенко - не выпустить Санникова из тюрьмы живым

Супруга кандидата в президенты Андрея Санникова провела 25 января экстренную пресс-конференцию.

Приводим полный текст заявления Ирины Халип:

«После трех месяцев полной изоляции я смогла увидеть мужа в тюрьме. В пятницу, правда, его видел адвокат, но и адвокат, и Андрей Санников были предупреждены администрацией колонии, что, если их разговор выйдет за рамки уголовного дела и надзорных жалоб, то встреча будет прервана и больше адвокаты не получат к нему доступа. Их предупредили, что встреча адвоката и подзащитного будет проходить под аудио- и видеозапись и под надзором представителя администрации. Именно поэтому адвокат потом рапортовала, что Андрей якобы «выглядит неплохо и жалоб на здоровье не имеет». Это тоже было условием.

Когда же я вчера увидела Андрея, меня потрясло, насколько измождённым он выглядит. Это человек, который за три месяца прошел минимум 10 лет сталинских лагерей.

Его мать, которая тоже была на свидании, все 4 часа обратной дороги из колонии плакала. Потому что первой фразой сына были слова «Я не надеялся, что еще когда-нибудь тебя увижу».

Андрей не мог мне ничего сказать конкретно. Было видно, что ему это запрещено.

«Моя отсидка закончилась в сентябре. Дальше начались пытки», - только и сказал Андрей.

Напомню, что в сентябре его перебросили из Новополоцкой колонии вначале в Витебскую тюрьму, затем в Могилевскую тюрьму, потом в Бобруйскую колонию, затем опять в Могилевскую тюрьму и, наконец, в колонию «Витьба-3».

Все это время Бог знает, что с ним происходило. Но очевидно. что он подвергался пыткам.

Андрей дал мне понять, что еще в Могилевской тюрьме, куда его привезли 16 ноября, ему угрожали убийством меня и нашего четырехлетнего сына. Если этим еще в тюрьме КГБ не брезговал сам господин Зайцев, то стоит ли удивляться, что подчинненые использовали его методы.

Андрей понимает, в каком тяжелом положении я нахожусь. Учитывая комендантский час по приговору суда, я обязана открывать дверь поздним вечером, когда они звонят со словами «Откройте, милиция!». Так ко мне может прийти кто угодно, и я не смогу не открыть дверь.

Андрей готов умереть сам, но не позволит причинить вред нам с Даней. Таким образом еще 20 ноября из него выбили прошение на имя Лукашенко.

А теперь давайте зададимся вопросом, почему же Лукашенко, получив столь вожделенную бумажку, не размахивал ею на пресс-конференции в декабре, когда говорил, что политзаключенные не хотят писать прошения и поэтому сидят. Они не хотят писать, но из них выбивают эти прошения под пытками и угрозами. Тем более, что, в отличие от всех остальных, у Андрея маленький ребенок и жена, осужденная с отсрочкой.

Очевидно, что Лукашенко вовсе не были нужны прошения о помиловании. Это «отмазка» для журналистов, которые ему задают вопросы. У него другая задача. Его задача — не выпустить политзаключенных живыми. Если бы Лукашенко нужны были бумажки с их подписями, неужто он бы не воспользовался бумажкой с подписью его самого сильного соперника? Неужели он промолчал бы об этом на пресс-конференции в конце декабря?

Но он промолчал. И это лишний раз доказывает, что его подлинная задача — физическое уничтожение своих соперников. С этой же целью в могилевскую тюрьму, подальше от возможных свидетелей, отправили и Николая Статкевича. Поэтому и не отпускают больного Дмитрия Бондаренко.

На прощание Андрей приложил к стеклу записку, где было написано: «Речь идет о спасении жизни. В любой момент меня могут убить».

Фото: «Наша Ніва»