«Диалог» с режимом: иллюзии и заблуждения

В горячей дискуссии, которая разгорелась вокруг проблемы санкций, я так и не услышал весомых аргументов, свидетельствующих в пользу их отмены.

Аналитики и эксперты, ратующие за восстановление диалога с белорусскими властями, выступают скорее в роли агентов по рекламе, указывающих исключительно на позитивные стороны своего товара и замалчивающие его негативные качества. Задача аналитика показать все «за» и «против» любого политического явления, а не интерпретировать его в пользу собственной субъективной позиции.

Прежде всего, сторонники политики диалога упорно игнорируют исторический опыт, связанный с периодом потепления отношений между Западом и белорусским авторитарным режимом в 2008 – 2010 годах, когда в Беларуси «расцветала и благоухала демократия». Но как только эта «демократия» стала угрожать стабильности власти неприкосновенности власти Лукашенко, ей тут же отрубили голову и объявили на весь мир, что это была гидра, вскормленная гадким Западом, растлевающим население страны. Уже сами по себе политические события в Беларуси 2008-2010 годов дают основания закрыть тему «диалога» раз и навсегда. Однако западные и отечественные эксперты все еще наивно полагают, что Лукашенко можно «воспитать», сделать его «цивилизованным диктатором».

По правде говоря, я не представляю как выглядит «цивилизованный и воспитанный диктатор» и в чем его отличие от «нецивилизованного». Может быть в том, что он не кушает своих политических оппонентов на завтрак? За белорусским президентом людоедство вроде бы пока не наблюдалось. Быть может отличие в том, что «цивилизованный диктатор» должен брать деньги не в Москве, а в Брюсселе или в том, что он может избивать представителей оппозиции, но не сильно, сажать в тюрьмы, но ненадолго?

Несостоятельность цивилизаторского подхода к режиму Лукашенко очевидна, и можно было бы на этом поставить точку. Но следуя правилам аналитической игры следует обратиться к доводам сторонников «диалога».

Фактически единственным аргументом в поддержку идеи отмены санкций является утверждение, что санкции не эффективны. Однако я хотел бы попросить моих оппонентов пояснить, чем по их мнению является эффективность. Если это комплекс мер, направленных на содействие процессу политической трансформации и смене режима в Беларуси, то я с уверенностью могу сказать, что диалог с режимом никоим образом не приведет к достижению заявленных целей. Соответственно «диалог» не будет более эффективным, чем санкции, при этом я не рассматриваю моральную сторону любой из этих стратегий.

Поэтому до тех пор пока сторонники диалога не приведут основательных доказательств того, что он является «лучшей политикой», чем санкции, говорить об их отмене преждевременно. Тем более не правильно будет утверждать, что санкции наносят больше вреда, чем пользы и способствуют ухудшению внутриполитической ситуации в стране.

Предлагаю еще раз проанализировать основные доводы сторонников политики «диалога», которые были предложены директором БИСС Алексеем Пикуликом.

- расширение символических визовых санкций ведет лишь к большей изоляции Беларуси;

- изоляция способствует дальнейшей авторитарной консолидации и большей втянутости Беларуси «в гравитационное поле России»;

- идея пересмотра «списка не въездных» может стать для белорусских властей импульсом, перезапускающим диалог об освобождении политзаключенных;

Изоляция и пути выхода из нее

За все периоды политики санкций с 2006 по 2008 гг. и с 2010 г. по сей день я не наблюдал процесса изоляции Беларуси как страны. Если этот процесс имеет место, то прошу привести более ясные и конкретные примеры.

В целом граждане Беларуси не стали меньше ездить за границу, т.е. власть не чинит никаких препятствий, более того - увеличились эмиграционные процессы, но связанно это с бездарной внутренней политикой режима, а вовсе не с санкциями. В целом же изоляция касается исключительно политического режима, но первопричина этой изоляции не в санкциях, а в самом режиме, который боится «тлетворного» влияния Запада и предпочитает держаться на дистанции, так как это влияние, безусловно, могло бы спровоцировать нежелательные настроения в обществе. Даже в период «потепления отношений» реального геополитического сближения с Западом, «исключая риторику» и просьбы о кредитах, не наблюдалось.

С другой стороны, я соглашусь с тем, что элемент изоляции Беларуси присутствует, но он лежит не в сфере санкций, а в сфере визовой политики Европейского Союза. Это единственный фактор, который изолирует белорусское общество и ограничивает процесс коммуникации с Европой. Вне всякого сомнения, решение этой проблемы могло бы способствовать расширению всесторонних контактов между республикой и европейскими странами. Более того, чтобы интенсифицировать процесс либерализации визового режима для Беларуси, нет никакой необходимости вести диалог с властями. При наличии политической воли в ЕС (которой, как мы видим - нет), данный процесс мог бы проходить в одностороннем порядке.

Санкции и состояние политического режима

Говоря о том, способствует ли политика санкций авторитарной консолидации режима, мне бы хотелось бы услышать от Алексея Пикулика, что он понимает под этим процессом?

В Беларуси авторитарные тенденции проявились сразу же после того, как Лукашенко стал президентом в 1994 году. В 1995 и 1996 году прошли референдумы, которые способствовали усилению его позиций, подчинению всех государственных институтов, законодательных и судебных органов власти президента. В последующие годы происходила зачистка гражданского и оппозиционного поля. К концу 90-х годов консолидация авторитарного режима успешно завершилась. В настоящее время система обеспечения фальсификаций и репрессий, которая удерживает Лукашенко у руля, работает без сбоев и на корню уничтожает любые внутренние угрозы жестоко подавляя общественные протесты и недовольство. О какой еще консолидации может идти речь?

На сегодняшний день политический режим потерял широкую социальную поддержку и вынужден опираться исключительно на грубую силу. Я не исключаю, что в перспективе действия властей могут быть более брутальными, давление на осколки гражданского общества усилится, но это скорее будет свидетельствовать о том, что система теряет свою стабильность и удержать свою власть Лукашенко в состоянии только силой. Но процесс «деградации системы» неизбежен, независимо от того, какую политику по отношению к режиму будет проводить Запад. Безусловно, диалог уменьшил бы напряжение внутри системы, предоставил бы дополнительные ресурсы для закачки в карательные и пропагандистские органы, в распадающуюся экономику, но диалог не способствовал бы трансформации политической системы.

Достаточно сказать, в период «оттепелей» я не наблюдал никаких тенденций в процессе «деавторитаризации», смягчении режима. Да, были выпущены политические заключенные, да, были зарегистрированы некоторые демократические организации, на пример: «Рух за Свабоду», некоторым независимым газетам «Наша Нива», «Народная Воля» разрешили издаваться в Беларуси. Но осуществлять диалог с режимом только лишь для того, чтобы некоторые оппозиционные организации чувствовали себя комфортно, - неблагоразумно.

Но изменилась ли суть политической системы? Нет! Власть даже не пошла на формальные изменения в карательном законодательстве. Не были отменены одиозные поправки в уголовном кодексе, к примеру, знаменитая статья 393-1 и т.д.

Далее. Была ли из системы образования и государственного управления изъята государственная идеология? Нет! Наоборот, промывание мозгов только увеличилась. Власти использовали «период» относительного спокойствия для усиления давления на общество. Прошли ли выборы в парламент 2008 года по иному сценарию, чем ранее? Нет! Попал ли хоть один из жаждущих и верующих в обещание Лукашенко оппозиционеров в Национальное собрание Республики Беларусь? Нет! Было ли меньше фальсификаций на выборах? Нет! Быть может в «период оттепели» уменьшились репрессии на демократических активистов, и изменилось поведение тех, кто служит режиму? Ответ очевиден. Как быстро мы забываем про тех, кто погиб от рук этой системы. В 2009 году после выборов в Парламент, покончила с собой, доведенная до отчаяния правозащитница Яна Полякова. В 2005 году здоровенный ОМОНовец ударил в лицо Светлану Завадскую на одной из акций памяти в Минске - за год до введения санкций Западом.

Может быть «прежний диалог» был какой-то неправильный, и А. Пикулик предлагает что-то новое? Тогда прошу сказать, в чем будет существенное различие «нового диалога»? Будет больше «общественных комиссий» в администрации президента?

Сколько нужно еще жертв, примеров насилия и беззакония, чтобы понять, что с людьми, стоящими у власти разговаривать не о чем.

Я уверен в том, что никаких существенных изменений в функционировании политической системы при «новом диалоге» не произойдет. Причина проста - эта система не может функционировать иначе, в противном случае Лукашенко потеряет власть. А власть для него дороже жизни.

Поэтому все доказательства о пользе «диалога» - ни что иное, как словесная эквилибристика. Все, что предлагают сторонники диалога в Беларуси и за границей - это надеть красивую маску на уродливое лицо людоеда, средневекового инквизитора.

Я соглашусь с тем утверждением, что Лукашенко выпустит политических заключенных, если санкции будут отменены. Но это не означает, что он не посадит новых. По своей сущности режим Лукашенко – террористический. Любой белорус – это потенциальный заложник системы. И пойти на уступки режиму, пусть даже символические, означает потворствовать его действиям в дальнейшем, что в принципе также доказано белорусской новейшей историей.

Что спасет суверенитет страны?

Утверждение о том, что санкции способствуют большей втянутости Беларуси «в гравитационное поле России», также является заблуждением. Я прошу сторонников диалога, в том числе и Александра Милинкевича, привести конкретный пример того, когда он действительно способствовал практическому геополитическому процессу дистанцирования Беларуси от России. «Восточное партнерство» я не считаю реальной геополитической альтернативой для тех проектов, которые реализует Россия и в которые втянута Беларусь. Я неоднократно указывал на то, что даже в период серьёзных конфликтов с Москвой Лукашенко не сделал ни малейшего шага, чтобы выйти хотя бы из одного геостратегического проекта с Россией. Напомню, что Беларусь состоит в 5 совместных экономических, военно-стратегических проектах. Более того, в период так называемого диалога с Западом Беларусь и Россия проводили военные учения «Осень – 2008», «Запад» в 2009 (название говорит само за себя). В том же 2009 году было подписано и ратифицировано соглашение о совместной охране внешней границы Союзного Государства и создании Единой региональной системы противовоздушной обороны. К этому стоит добавить две военные базы в Ганцевичах и Вилейке. В 2010 году были также подписаны и ратифицированы соглашения по созданию Таможенного Союза, и все это в период информационной войны с Россией и «дружбы» Западом. Поэтому угрозой для суверенитета Беларуси всегда был и остается Лукашенко, но ни как не политика санкций.

Таким образом, на сегодняшний день не существует ни одного весомого доказательства того, что санкции способствуют ухудшению политической и геополитическо ситуации Беларуси, и что «диалог» с режимом способен разрешить хоть одну из выше обозначенных проблем. Я готов дальше продолжать дискуссию по этому вопросу, если сторонники «политики» диалога представят новые аргументы в поддержку своей позиции. Также надеюсь на то, что мои оппоненты ответят на поставленные в этом тексте вопросы в белорусских независимых СМИ.

Павел Усов, Белорусский Центр Европейских Исследований