Татьяна Новикова: «На суде были только я и конвоир»

Активистка антиядерного движения Татьяна Новикова после выхода из тюрьмы дала интервью charter97.org.

- Татьяна, прежде всего, как вы себя чувствуете? Первые дни после ареста вы были без лекарств.

- Пока чувствую сильную слабость. Собираюсь обращаться к врачам.

У меня рак щитовидной железы, мне нужно постоянно принимать соответствующие лекарства. Вначале у меня изъяли даже «эльтероксин», который был у меня с собой. Не отдавали сутки. Но после суда конвоир отдал таблетки. Но мне больше были нужны другие лекарства - «тамоксифен». Их смогли передать мне только на третьи сутки...

- Как вас арестовали?

- Вместе с российским физиком-ядерщиком Андреем Ожаровским мы пошли в посольство Российской Федерации,  чтобы передать обращение к премьер-министру Дмитрию Медведеву, в котором указали на ряд очень больших проблем в проекте строительства АЭС в Беларуси. Успели пройти от дома буквально несколько шагов, как нас остановили люди в штатском и заявили, что мы якобы похожи на опасных преступников, которые совершают в этом районе квартирные кражи.

Нас привезли в РУВД Московского района, где вначале «устанавливали» наши личности, а потом  нам инкриминировали нецензурную брань. Я требовала вызвать адвоката, но его не вызвали ни в РУВД, ни на так называемый суд.  

На суде не было даже свидетелей. В процессе, кроме судьи, участвовали только я и конвоир. Дали 5 суток.

- Вам стало плохо в суде?

- Да, я себя чувствовала очень плохо и в РУВД, куда меня снова привезли после суда,  мне вызвали «скорую». Врачи измерили давление. Потом спросили у конвоиров: «Вы хотите, чтобы мы ее забрали в больницу?». Конвоир отвел их в сторону. Врачи вернулись и сказали мне «До свидания!».

- Какие были условия в тюрьме?

- В чем-то условия были лучше, чем у остальных. Я сидела в  камере №1. Самое большее со мной сидели пять человек. В том числе девушки из «Молодого Фронта», которые очень помогали и поддерживали меня. Тяжело было первые три дня спать без спальника, на голых досках.  

Я отказалась от еды, так как болела печень.  Ела только хлеб,  пила воду и соки, что мне передали.

Обращение было нормальным, хотя отдельные конвоиры относились «с пристрастием». Один, например, устраивал обыск, когда уже надел штатскую одежду, после окончания смены.  Вырывал у Каси Галицкой страницы из блокнота — она писала письма друзьям...