Без срока давности

Дела похищенных белорусских оппозиционеров не будут прекращены до тех пор, пока в них не будет поставлена точка.

Еще чуть-чуть, и дела, заведенные по факту исчезновения известных белорусских политиков, могут быть списаны в архив. Истекают сроки давности. Таким образом, убийцы могут остаться безнаказанными. Таков закон, пишет "Народная воля".

Почему не найдены виновные в исчезновении Юрия Захаренко, Виктора Гончара, Анатолия Красовского и Дмитрия Завадского? Можно ли принудить белорусские власти расследовать эти преступления? Что делать, чтобы эти страшные дела не были списаны в архив?

Эти вопросы обсуждают правозащитник Гарри Погоняйло (в свое время он был адвокатом семей исчезнувших политиков), бывший министр сельского хозяйства Василий Леонов, которому в 2001 году удалось достать и предать гласности некоторые документы, проливающие свет на тайну громких исчезновений, и председатель Объединенной гражданской партии Анатолий Лебедько (напомним, что и Юрий Захаренко, и Виктор Гончар были членами этой партии).

Анатолий Лебедько: 1999-й год, наверное, самый страшный в современной белорусской истории. Именно в этот год появился термин "эскадроны смерти". Именно в этот год были похищены (и большая вероятность, что физически уничтожены) бывший министр внутренних дел Юрий Захаренко, бывший глава Центризбиркома Виктор Гончар, бизнесмен Анатолий Красовский, а через год трагедия повторилась, и мы потеряли оператора ОРТ Диму Завадского. Если я не ошибаюсь, еще один год -- и эти дела будут списаны в архив...

Гарри Погоняйло: Да, в соответствии с законом существуют сроки давности для расследования подобных дел. И их истечение позволяет следствию дело прекратить. Как мы понимаем, следствие вместе с политическим руководством страны искусственно затягивают расследование, с тем чтобы дотянуть до этого временного рубежа, прекратить дела и списать их в архив.

Анатолий Лебедько: В преддверии президентских выборов 2001 года появились документы, свидетельствующие о том, что тайна преступлений, связанных с исчезновением политиков, ведет на самый верх. Василий Севостьянович, вы не можете пояснить, каким образом появились эти документы?

Василий Леонов: Это люди в погонах (некоторые еще и сейчас их носят здесь, в Беларуси) вручили мне эти документы для того, чтобы тогдашний кандидат в президенты Владимир Гончарик их обнародовал. Что и было сделано.

То есть это документы от людей в погонах и с серьезными званиями. Это во-первых.

А во-вторых, ни бывший министр внутренних дел Владимир Наумов, ни тогдашний начальник криминальной милиции генерал Николай Лопатик от этих документов не отказываются. Таким образом, это подлинные документы, которые никто из власти не берется опровергнуть. Если бы это была ложь, которую общественности "поставил" Леонов, то я находился бы в соответствующем месте.

Анатолий Лебедько: То есть имеется рапорт генерала Лопатика на имя министра внутренних дел Владимира Наумова (в нем тогдашний начальник криминальной милиции изложил, кому, когда и с какой целью экс-секретарь Совбеза Беларуси Виктор Шейман дал указание, для чего выдавался пистолет, которым приводятся в исполнение смертные приговоры. -- Ред.); есть показания начальника СИЗО-1 Олега Алкаева о тому, кому и когда выдавался так называемый "расстрельный пистолет"… Тогда почему не хватило 13 лет, чтобы посадить на скамью подсудимых хотя бы исполнителей, уже не говоря об организаторах и заказчиках?

Гарри Погоняйло: Я в то время представлял интересы потерпевших и участвовал в следственных действиях по этим делам, поэтому могу подтвердить, что названные документы подлинные, они находятся в материалах уголовного дела. Это материалы так называемого оперативного сопровождения уголовного дела. Они не являются стопроцентными доказательствами, но частично они все-таки были подтверждены. Например, по поводу обстоятельств, изложенных в рапорте Лопатика, генерал был допрошен и подтвердил подлинность событий и фактов, которые изложил в рапорте своему тогдашнему непосредственному начальнику - министру Наумову.

Второй рапорт полковника Алкаева также находится в материалах дела, и по поводу этого рапорта он также был допрошен в качестве свидетеля. Следователь Иван Бранчель даже произвел изъятие так называемого "расстрельного пистолета", который хранился в СИЗО-1, а также журнала, в котором зарегистрировано, кому этот пистолет выдавался.

Так что обнародованные документы -- это подлинные материалы дела. Но чего не хватает? Не хватает реального закрепления в виде доказательств всех тех событий, всех тех фактов, которые были изложены в этих рапортах. В этой связи мы неоднократно заявляли ходатайства и указывали на конкретные следственные действия, которые необходимо провести для полного, тщательного и объективного расследования. Чтобы можно было либо опровергнуть все эти показания милицейских начальников, либо найти подтверждение и закрепить их на доказательной базе.

Анатолий Лебедько: Следствие сдвинулось, когда генпрокурором был Олег Божелко, председателем КГБ Владимир Мацкевич... Если бы они оставались на своих должностях, как вы думаете, был бы прогресс в этих делах? С чем была связана их отставка?

Василий Леонов: Расследование этих громких исчезновений и стало причиной отставки. На эти дела был отправлен Виктор Шейман... Но, к счастью, не все зачистили.

Гарри Погоняйло: Напомню, что есть еще и третий документ -- это копия постановления о задержании тогдашнего командующего СОБР Дмитрия Павличенко и помещении его в следственный изолятор КГБ (там он находился более суток). Дело в том, что постановление о его аресте в рамках указа президента о борьбе с терроризмом подписывал непосредственно Владимир Мацкевич, председатель КГБ. И он ссылался на оперативные мероприятия долговременной разработки, под которые попали Павличенко и его группа. В постановлении об аресте было указано на многие "геройства" Павличенко и компании, не только на их причастность к исчезновению политиков. И это говорит о том, что на оперативном уровне эти преступления раскрыты, виновные лица установлены, но, еще раз повторю, необходимо было облечь все эти материалы в доказательства.

Более того, могу сказать, что следователи утверждали, что им было бы достаточно двух недель, чтобы завершить расследование этих дел.

Анатолий Лебедько: И я могу подтвердить эти слова. У меня была встреча-разговор с одним из следователей прокуратуры: после того, как с меня были взяты свидетельские показания, следователь вышел со мной в коридор и прямо сказал: "Неужели вы думаете, что у нас недостаточно материалов для того, чтобы довести дело до суда?"

То есть открытым текстом было сказано, что все в этих делах понятно. Но получается, что тем людям, которые выше генерального прокурора и выше председателя КГБ, было невыгодно превращение оперативных материалов в доказательную базу. Им не нужно было реально расследованное уголовное дело, которое дойдет до суда. Так надо понимать?

Василий Леонов: Ну а как иначе? Вдруг убирают председателя КГБ, генерального прокурора, и, кстати, поначалу убирают и Виктора Шеймана. Вот тогда-то и появились эти рапорты. Потому что и Лопатик, и Алкаев считали, что Шейман будет вместе с Павличенко. А потом оказалось наоборот - Шеймана вернули…

Гарри Погоняйло: Мягко говоря, странным выглядит поведение Лукашенко как непосредственно после исчезновения известных людей, так и в ходе расследования и в последующие годы.

Анатолий Лебедько: Я хочу сказать о таком важном фигуранте, как бывший министр внутренних дел Владимир Наумов. Он возглавил ведомство уже после исчезновения Захаренко и Гончара, но до этого командовал спецподразделением "Альфа", возглавлял Службу охраны Лукашенко. Каковы его место и роль?

Гарри Погоняйло: Вот это и обязано было выяснить следствие. В наших неофициальных материалах, в материалах общественного расследования Наумов значится как подозреваемое лицо. По крайней мере он непосредственно опекал тех бойцов, которые попали под жернова расследования, а в некоторых случаях -- и суда. Так, если говорить о похищении Дмитрия Завадского, то, по-видимому, именно Наумову обвиняемые обязаны тем, что оказались не расстреляны, а получили пожизненное заключение. Именно «благодаря» Наумову мы сегодня так и не знаем конечной судьбы Димы Завадского, не знаем, что произошло. Ведь и следствие, и суд остановились на полдороге. Установлено только, что бывший боец спецподразделения МВД "Алмаз" Игнатович со товарищи Диму похитили... А дальше что? Где Дима Завадский? Они его сдали на руки чеченцам, убили, причинили тяжкие телесные повреждения, повлекшие смерть, и затем похоронили неизвестно где?.. Что произошло? Нет ответа.

И так по ряду других моментов. Например, по делу Виктора Гончара и Анатолия Красовского непонятно, кто выставлял так называемое «боевое охранение» в месте похищения? Кто управлял теми людьми, которые затем выявляли возможных свидетелей произошедшего захвата политика и бизнесмена?

И так далее. Вопросов к Наумову - выше крыши. Но следствием он не допрошен.

Анатолий Лебедько: А у вас была возможность каким-то образом контактировать с Наумовым?

Гарри Погоняйло: Да, однажды мы имели такую возможность. Он был тогда в ранге министра. На то время нас прежде всего интересовала подлинность появившихся документов и их дальнейшая судьба. Наумов заявил о подлинности рапортов и подтвердил, что на них резолюции, сделанные его рукой. Сказал, что он как министр принял решение о передаче этих материалов в следственные органы - непосредственно руководителю следственной группы Ивану Бранчелю.

Поймите, Наумов был назначен министром, руководил и оперативными службами, и следствием по этим делам, он по должности обязан был знать, в каком направлении движется дело и что с фигурантами этого дела. Но, обращаю внимание, политическая часть этого дела так и не исследовалась.

Василий Леонов: Есть и чисто процессуальный момент в дополнение к этой политической части. Посадили подозреваемого, есть ордер на его арест. А по какому документу этого подозреваемого выпустили?.. Ведь так и нет никакого официального решения о том, на каком основании Павличенко надо выпустить.

Анатолий Лебедько: То есть вы хотите сказать, что Дмитрий Павличенко де-юре должен находиться в СИЗО КГБ?

Василий Леонов: Получается, что так. Как рассказывал бывший генпрокурор Олег Божелко, все произошло следующим образом. Президент приказал привезти Павличенко из СИЗО к себе в кабинет. Привезли. Лукашенко его прямо из своего кабинета отпустил. Вот и все.

Анатолий Лебедько: Я как человек, который посидел в СИЗО КГБ, знаю, насколько тяжело оттуда выйти. И если выходят фигуранты громкого дела по телефонному звонку или распоряжению кого-то, не имеющего отношения к следствию, -- это действительно показатель заинтересовванности в исходе дела.

Гарри Погоняйло: Заострю внимание еще на одном моменте, который все время упускается. Ведь поводом к аресту Павличенко были не только исчезновения политиков, но и ряд других тяжких преступлений. Так вот: ни одно из тех преступлений, которые были названы в постановлении, послужившем правовым основанием для ареста Павличенко, до сих пор также не расследовано, виновные не установлены. Это уже говорит о многом.

Анатолий Лебедько: Вам не кажется, что тема исчезнувших политиков начала уходить? В последнюю президентскую кампанию об этих преступлениях уже практически не говорилось...

Василий Леонов: Кто говорил громко, того избили почти до инвалидности или за решетку отправили. Даже официальные кандидаты в президенты боятся этой темы. Вы помните, как избивали Козулина и как он до сих пор еще очухивается. Вы знаете, где Николай Статкевич, который активно эту тему поднимал. Поэтому я, например, и за Владимира Гончарика боялся, спрашивал: «Вот тебе материалы, будешь говорить?..» Это очень опасная тема…

Анатолий Лебедько: Но что делать? Этот год решающий. Если что-то не предпринимать, то дела об исчезновении наших товарищей просто спишут в архив.

Василий Леонов: Пока существует нынешняя власть, с ее стороны никто ничего делать не будет.

Гарри Погоняйло: Я понимаю, что внимание общественности сегодня несколько притуплено, но следующий, 2014-й, год действительно решающий. И, например, мы, правозащитники, готовим ряд мероприятий. Они связаны с тем, чтобы следственные органы ответили на те ходатайства о проведении конкретных следственных действий, о которых мы просили. Пока в ответах звучало: "такая тактика следствия", "будет время -- мы этим займемся" и так далее и тому подобное. Но рано или поздно придется решить и объяснить, нужно проводить допрос того же Наумова или нет, нужно было проводить соответствующие экспертизы или нет… И так по всем следственным мероприятиям, о которых мы настойчиво ходатайствовали. Если нам предъявят, что весь круг мероприятий, о которых мы просили, выполнен, но ничью вину доказать не удалось, - это одна позиция. Но если ни одно из наших ходатайств фактически не удовлетворено, не проведены следственные действия, то о каком полном расследовании может идти речь?

Анатолий Лебедько: Все мы знаем, какова реакция мировой общественности на так называемое "дело Магнитского". Запрет на въезд в США, блокирование долларовых счетов во всех банках мира, сейчас Европа обсуждает свои санкции к тем, кто был причастен к гибели российского юриста и нерасследованию этого дела. Не может ли и по делам исчезнувших белорусских политиков повториться такой сценарий? Ведь дела Гончара и Захаренко не менее резонансные...

Василий Леонов: Я думаю, что это один из вопросов, которые серьезно упускает наша объединенная оппозиция.

Анатолий Лебедько: То есть по этому вопросу нужно объединиться? Потому что он не только политический, но и моральный.

Василий Леонов: Да. Но надо иметь в виду, что некоторыми оппозиционерами будет двигать страх. И вообще, проблема исчезнувших - это серьезный тест на принадлежность к тому или другому лагерю.

Гарри Погоняйло: Еще в 2003 году и представители потерпевших, и родственники исчезнувших обратились в КГБ Беларуси с заявлением о возбуждении уголовного дела в отношении конкретных фигурантов (мы их уже называли) по статье 128 Уголовного кодекса - это преступления против человечества. Дело в том, что все это (похищения людей, после которых ничего о судьбе этих людей не известно) образует международный состав преступления, по которому сроки давности не действуют. И те, кто пытается отсидеться, отсчитывая установленный законом 15-летний срок давности, глубоко ошибаются в своих надеждах.

Не в Беларуси, так за ее пределами в любом случае дело это не будет прекращено до той поры, пока в нем не будет поставлена точка. Пока не будут найдены сами исчезнувшие или их трупы. И пока не будет установлено, кто был повинен в этих так называемых внесудебных казнях.