Гильермо Фариньяс: У белорусской оппозиции есть армия

Накануне получения премии Европарламента имени Андрея Сахарова легендарный кубинский диссидент дал интервью сайту charter97.org.

С Гильермо Фариньясом, который провел более 11 лет в тюрьме, а также держал 23 голодовки, требуя освобождения политзаключенных, беседует главный редактор charter97.org Наталья Радина.

- Гильермо, вы уже несколько дней в Польше. Какова цель вашей поездки?

- Одна из причин в том, что недавно была возрождена оппозиционная организация «Кубинский патриотический союз», и сейчас количество ее членов растет. Польша известна профсоюзным движением «Солидарность», численность которого достигала миллиона человек. Мы приехали сюда для того, чтобы изучить их опыт и проанализировать методы, которые они использовали. Полученные знания мы хотим применить в наших условиях.

- Что вы можете сказать о ситуации на Кубе сегодня? Что изменилось в последнее время?

- Отличие в том, что репрессии в стране сейчас проходят более скрытно. Режим Рауля Кастро все чаще использует для своей политики военизированные формирования. Фидель Кастро во время своего пребывания у власти стремился предупредить любое недовольство, и несогласные с его политикой подвергались открытым незаконным преследованиям. Сейчас, при Рауле Кастро, власти пытаются привлечь к борьбе с диссидентами население страны. Они создают полувоенные организации, члены которых нападают на оппозиционеров во время демонстраций и избивают их. Полиция, которая, как предполагается, должна защищать людей от подобного, забирает диссидентов в участки, арестовывает их, обвиняя в беспорядках. Такой метод используется для создания атмосферы террора.

Последние репрессии, которые обрушились на оппозицию, привели к появлению большого количества узников совести. Активисты оппозиции в тюрьмах находятся вместе с людьми, осужденными за уголовные преступления и, кстати, некоторые уже стали легендами для криминального мира. Тем не менее, такие действия вызывают беспокойство. Режим Рауля Кастро пытается физически и психологически сломать своих оппонентов. После подобных избиений требуется длительное время на то, чтобы поправить свое здоровье. Многие из-за опасений за жизнь своих родных и близких были вынуждены покинуть Кубу либо отказаться от политической деятельности.

- Какой должна быть политика Запада в отношении Кубы?

- Сегодня в демократических странах, в том числе в Европе, знают о наших проблемах и понимают их. Политики осознают, что в нашей стране сохраняется диктатура и согласны с тем, что так быть не должно. Диктаторские режимы - грязное пятно для демократии. Поэтому мы должны оказывать влияние на страны Запада для того, чтобы они понимали, что самостоятельно изменить ситуацию на Кубе мы не можем. Сейчас есть проблемы в политике западных стран по отношению к кубинским властям. Позиция США и Канады понятна. Что касается Европейского союза, то некоторые страны хотят отказаться от общей стратегии и предлагают развивать двусторонние отношения с кубинским правительством, забывая при этом о нарушении прав человека в нашей стране.

Беларусь находится в Европе. У вас больше возможностей для того, чтобы оказывать влияние на европейскую политику. Ситуация в Беларуси является проблемой всего континента. Куба со своими проблемами находится на другом континенте. Поэтому Европе сложно выработать общую позицию. Но она должна быть единой и в отношении Беларуси, и в отношении Кубы. Власти должны уважать права человека. Именно это послание мы стараемся донести до всех европейских политиков, с которыми встречаемся.

- Иногда, когда мы говорим западным политикам о необходимости точечных экономических санкций против белорусского диктатора, некоторые отвечают: в отношении Кубы действуют такие санкции, но результата нет.

- Лучшим доказательством того, что санкции работают, является то, что диктатура ведет кампанию в СМИ для того, чтобы добиться их снятия. Она говорит о том, что из-за введенных ограничений экономика задыхается. Ведется соответствующая работа на дипломатическом уровне.

Ситуация в Латинской Америке сегодня характеризуется тем, что многие страны континента «заражены» венесуэльским режимом. Необходимо проведение процесса очистки. Но при этом мы против того, чтобы этот процесс привел к насилию.

Я по-хорошему завидую оппозиционному движению в Беларуси. У вас уже есть «армия» - это те 60 тысяч человек, которые вышли на Площадь 19 декабря 2010 года. Если бы западные страны ввели серьезные экономические санкции против белорусских властей, то ситуация бы изменилась. 60 тысяч стали бы 600 тысячами. Нет таких войск, которые смогли бы сдержать такую силу.

Нам бы очень хотелось забрать таких людей на Кубу. Мы действительно нуждаемся в такой «армии» в нашей стране. С ней мы могли бы занять улицы городов. Конечно, многие попали бы под репрессии или были бы убиты, но было бы кому продолжить начатое дело.

Да и сейчас мы могли бы провести демонстрацию в поддержку белорусской оппозиции, а вы организовать акцию в Беларуси в поддержку кубинцев. Нам необходимо показать, что демократия одинаково важна, как для вашей страны, так и для Кубы или Мьянмы. Я считаю, что в Беларуси демократия победит скорее и нам нужно будет приезжать к вам для того, чтобы учиться. Надеюсь, ваши двери будут открыты.

- Что вы думаете о политике Костела на Кубе? Главы Святейшего Престола посещали Кубу. Какие отношения между католической церковью и диктатором сейчас?

- Католическая церковь - единственная конфессия на Кубе. Священникам разрешено проповедовать, а людям - открыто заявлять о своей принадлежности к ней. Но между прихожанами и кардиналом Хайме Ортегой - главой церкви - сложились специфические отношения. Он предал некоторых активистов, которые были католиками. Например, он отслужил мессу за здоровье Уго Чавеса или Фиделя Кастро, но не сделал того же самого для кубинских политзаключенных Орландо Сапаты, Хуана Сото Гарсиа и других, которые умерли в тюрьмах после голодовок или избиений полицией.

75 политических заключенных, арестованных «черной весной» 2003 года, подвергались жестокому давлению в тюрьмах. Они, находясь в заключении, объявили голодовку. При этом церковные власти долгое время отвечали отказом на обращения о помощи. Этого факта достаточно согласно законам церкви для отставки кардинала Хайме Ортеги. Были и другие случаи. Многие священники публично выступали против режима и осуждали кубинские власти. В качестве наказания их отправляли служить в глухие места.

Сегодня мы не можем рассчитывать на помощь католической церкви в демократизации Кубы. Лишь некоторые активисты оппозиции считают, что с ней можно сотрудничать.

- Как вы стали диссидентом? Возможно, сейчас, после 11 лет, проведенных в тюрьме, вы жалеете о чем-то?

- Я был идейным коммунистом. Я на самом деле верил в коммунизм. В молодости я вступил в Союз молодых коммунистов Кубы. В 1980 году стало известно о массовом бегстве кубинцев в США. Я не мог поверить, что такое количество людей хотят покинуть страну. В то время я был курсантом военного училища в Гаване. В мои функции входил контроль за обучением курсантов. Там была такая коррупция, что невозможно себе представить. В училище я подписал контракт, в котором обязался служить офицером в кубинской армии в течение 25 лет. Затем меня отправили в Анголу. Там я увидел чудовищные вещи: кубинские военные устраивали настоящую бойню и убивали мирных крестьян. Тогда я вспоминал о Беларуси, потому что на Кубе шло много советских фильмов, в которых показывали зверства нацистов против белорусов. Я испытал настоящий ужас от того, что я видел.

Позже, в 1979 году, когда меня отправили на учебу в Советский Союз, а именно в Тамбов, я был поражен тем уровнем репрессий, которые видел там. Город был разделен на две части ― обычных жителей и военных. Местные жители жили в ужасающей нищете, в то время как военные получали огромные деньги. Политический отдел кубинского посольства и армейская контрразведка делали все, чтобы исключить наши контакты с населением. Тем не менее, мы посещали те части города, которые были закрыты для нас. Тогда я хорошо читал по-русски и прочитал «Скотный двор» и «1984» Джорджа Оруэлла, много другого «самиздата».

Я часто думал, когда именно я стал убежденным антикоммунистом, и понял, что это случилось в Тамбове. В то же время я должен был притворяться, что остаюсь коммунистом. Я служил в армии, и, если бы мои взгляды обнаружились, меня бы расстреляли. Потом семье рассказали бы, что я погиб в бою. Однажды случился инцидент с нервно-паралитическим газом, и у меня начались приступы эпилепсии. Это несовместимо с воинской службой, поэтому меня комиссовали.

В 1984 году я увлекся психологией, поступил в университет. Я был убежденным сторонником перестройки и гласности. Я понимал, что Россия нуждается в изменениях хотя бы потому, что там очень высокий уровень алкоголизма, проституции, насилия и коррупции, даже в военной среде.

Я видел, что происходило в моем университете. Для того, чтобы получать хорошие оценки, нужно было просто подкупить преподавателя. Я этого не воспринимал, поэтому меня дважды хотели отчислить из университета.

В 1989 году, когда из-за обвинения в измене был приговорен к смертной казни генерал Арнальдо Очоа, я открыто заявил о несогласии с этим. Меня исключили из Союза молодых коммунистов. С того времени я стал диссидентом. Поскольку получить работу в Санта-Кларе, где я жил, было невозможно, пришлось переехать в Гавану, которая в то время была достаточно космополитичным городом.

Похоже, мне на роду было написано выступать против режима. В больнице, где я работал после университета, я резко критиковал начальство и меня избрали руководителем профсоюза. Стал обличать коррупцию, но главным врачом была женщина - член ЦК компартии ― и я оказался тюрьме. Так началась моя жизнь диссидента.

- Гильермо, после распада Советского Союза почти полностью прекратилась поддержка диктаторского режима Кастро. Каким образом ему удалось удержаться у власти?

- Только с помощью Европы. Тогдашний премьер-министр Испании Филиппе Гонсалес почему-то поверил, что диктатор может меняться и стал лоббировать в Европе сохранение Кастро у власти. Ему удалось убедить европейских политиков, что на Кубе при режиме Кастро возможны реформы, что его можно втянуть в диалог с испаноговорящими странами и через этот диалог добиться изменений на Кубе. Кастро тоже стал играть в эту игру, но при этом активно готовил приход к власти своего будущего спонсора Уго Чавеса, который на посту президента Венесуэлы фактически содержал кубинский режим.

- Поздравляем вас с премией Европейского парламента имени Андрея Сахарова «За свободу мысли». Очень рады, что, хоть и с опозданием, вы можете ее получить.

- Спасибо. Это очень важное признание нашей борьбы. Я знаю, что эту премию получала и белорусская оппозиция, и белорусская независимая журналистика.