Глухая монета

Опровергать экономическую теорию Путина - все равно что спорить о Боге с Иваном Бездомным.

В июле 1662 года приключилось в Московском государстве брожение умов при аналогичных нынешним обстоятельствах. Царь Алексей Михайлович со всем семейством находился об эту пору в своей летней резиденции Коломенское. Выглянув в окно, он увидел, что на царский двор входит большая возбужденная толпа народа. Люди выкрикивали имена приближенных монарха - Ильи и Ивана Милославских и Федора Ртищева. Все трое были тут же, при царе. Он велел им спрятаться на женской половине, а сам вышел к народу на крыльцо.

То был знаменитый Медный бунт. Единой европейской валютой в то время был иоахимсталер - серебряная монета, чеканившаяся в городе Иоахимсталь на северо-западе Богемии (ныне Яхимов в Чехии), где имелось крупное месторождение серебра. На Руси монету называли ефимком. Ефимок имел хождение наряду с рублем по курсу от 42 до 50 копеек. Иностранные купцы, привозившие свой товар в Россию, платили пошлину именно в ефимках, на эти деньги велась торговля на ярмарках в портовых городах. В ефимках же номинировались международные финансовые обязательства России, такие как займы и контрибуции.

Царской казне импортно-экспортные операции были зело выгодны. Чиновник Посольского приказа Григорий Котошихин, бежавший в Швецию, писал в сочинении, составленном по поручению короля Густава III:

А покупают они на те ефимки всякие товары ис царские казны, или серебро ж меняют на всякие товары, а берут те ефимки у них за товары, и серебро против ефимков по четыре гривны и по 14 алтын ефимок, а товары царские ставят дорогою ценою, и ис тех ефимков, или ис серебра, в серебряных денгах царю бывает прибыль великая, потому что ефимки и серебро приходит дешевою ценою, а в деле московских денег выходит из ефимка по дватцати по одному алтыну по две денги, и от всякого ефимка прибыли царю по 7 алтын по 2 денги и по осми алтын.

Иными словами, расчеты с заморскими гостями производились по специальному курсу - ну вроде как 90 копеек за доллар, как это было в Советском Союзе после денежной реформы 1961 года.

Затянувшаяся война с Речью Посполитой оказалась дорогостоящим предприятием. Правительство, дабы пополнить опустевшую казну, начало массовую перечеканку вырученных от экспортных операций ефимков в русскую монету - из одного иоахимсталера получалось около 64 копеек. Однако этого придворным финансистам показалось мало, и в обращении появился ефимок с государственным клеймом - "ефимок с признаком", приравненный к рублю. Хождение ефимка без клейма на территории России было запрещено.

Но этой меры оказалось недостаточно. Ближайший советник царя окольничий Ртищев предложил чеканить медную монету одного достоинства с серебряной. Нигде и ничему не учившийся Федор Михайлович рассудил попросту: ежели царь приказал медь за серебро считать, кто же осмелится перечить?

В течение пяти лет медяков начеканили на астрономическую по тем временам сумму 20 миллионов рублей. Многочисленные подделки и естественное недоверие к новой монете привели к резкому росту цен. Вот что писал об этом Котошихин:

Да в то ж время делали денги полтинники медные сь ефимок, и крестьяне увидев такие в одну пору худые деланые денги, неровные и смешаные, не почали в городы возить сена и дров и сьестных запасов, ипочала быть от тех денег на всякие товары дороговь великая. А служилым людем царское жалованье давано полное, а они покупали всякие запасы и харчь и товары вдвое ценою, и от того у них в году жалованья не доставало, и скудость почала быть болшая. Хотя о тех денгах был указ жестокой и казни, чтоб для них товаров и запасов никаких ценою не подвышали, однако на то не смотрили.

Фальшивомонетчиков наказывали самым свирепым образом. Историк Сергей Соловьев рассказывает:

Преступников казнили смертию, отсекали у них руки и прибивали у денежных дворов на стенах, домы, имения брали в казну. Но жестокости не помогли при неодолимой прелести быстрого обогащения; воры продолжали свое дело, тем более что богатые из них откупались от беды, давая большие взятки тестю царскому - Илье Даниловичу Милославскому да думному дворянину Матюшкину, за которым была родная тетка царя по матери; в городах воры откупались, давая взятки воеводам и приказным людям. Для рассмотрения, приема и расхода меди и денег на денежных дворах приставлены были верные головы и целовальники из гостей и торговых людей, люди честные и достаточные. Но и они не одолели искушения: покупали медь в Москве и Швеции, привозили на денежные дворы с царскою медью вместе, приказывали из нее делать деньги и отвозили их к себе домой.

В итоге к 1662 году за 100 серебряных копеек давали уже 800 медных, а потом серебро и вовсе исчезло из оборота. В то же время кредиторы требовали уплаты долга серебром. В новоприсоединенной Малороссии отказывались принимать медь от московских войск, получавших ею свое жалованье.

Летом 1662 года началось на Москве волнение. Что царь ничего не смыслит в финансах - это, конечно, бунтовщикам и в голову не приходило. Вредителей искали среди ближних бояр, предавшихся внешнему врагу. Подозрение тотчас подтвердилось: "На Лубянке у столба письмо приклеено!" На приклеенной воском к столбу бумажке значились имена изменников, Милославских и купца Василия Шорина - настоящего олигарха XVII века. С письмом о национал-предателях народ тронулся в Коломенское.

"Ступайте домой, - сказал царь народу, - А я, как только отойдет обедня, поеду в Москву и в том деле учиню сыск и указ". Толпа успокоилась и повернула обратно в Москву.

Тем временем в Москве разграбили дом Шорина. Хозяин успел скрыться, но бунтовщики захватили его 15-летнего сына и вместе с ним направились в Коломенское. Первая толпа, встретившись со второй, поворотила назад. Царь уже садился в седло, собираясь ехать в Москву, как двор опять заполнился мятежниками. На сей раз у них был свидетель - сын Шорина. Его подвели к царю, и тот, пишет Соловьев, "начал выкрикивать заученную сказку, что отец отправился в Польшу с боярскими грамотами. Когда мальчик кончил, в толпе раздались крики: "Выдай изменников!" "Я государь, - отвечал Алексей Михайлович, - мое дело сыскать и наказанье учинить, кому доведется по сыску, а вы ступайте по домам; дела так не оставлю, в том жена и дети мои поруками". Но крики не прекращались. "Не дай нам погибнуть напрасно!" - кричали одни. "Буде добром тех бояр не отдашь, то мы станем брать их у тебя сами, по своему обычаю!" - кричали другие, махали палками".

Тут Алексей Михайлович не выдержал и дал приказ стрельцам разогнать толпу. Бунтовщики стали разбегаться. Бунт был подавлен. Сопротивления почти никто не оказывал. Розыск был короткий, а расправа жестокой. Котошихин излагает конец драмы так:

И того ж дни около того села повесили со 150 человек, а остальным всем был указ, пытали и жгли, и по сыску за вину отсекали руки и ноги и у рук и у ног пальцы, а иных бив кнутьем, и клали на лице на правой стороне признаки, розжегши железо на красно, а поставлено на том железе "буки" то есть, бунтовщик, чтоб был до веку признатен; и чиня им наказания, розослали всех в дальние города, в Казань, и в Астарахань, и на Терки, и в Сибирь, на вечное житье… а иным пущим вором того ж дни, в ночи, учинен указ, завязав руки назад посадя в болшие суды, потопили в Москве реке.

Кто написал письмо, приклеенное на столбе, осталось неизвестным. Однако бунт заставил правительство отказаться от медных денег. В 1663 году вышел указ об изъятии их из оборота. Медный рубль обменивался казной на серебряный по курсу 1 к 20.

Не понимал природы денежного обращения и сын Алексея Михайловича Петр. Вконец разоривший Россию бесконечными войнами, тративший половину доходной части бюджета на сухопутную армию и шестую часть на флот, он постоянно изобретал все новые налоги - на гробы, бани, бороды, чеканил легковесную монету, и все же бюджет сводился с громадным дефицитом. В поисках панацеи он обратил свой взор на изобретателя бумажных денег шотландца Джона Ло, соблазнившего своим проектом герцога Орлеанского, регента при малолетнем короле Франции Людовике XV.

В мае-июне 1717 года Петр I находился с визитом в Париже и встречался с Ло. Впоследствии он внимательно следил за реформами Ло по донесениям русских дипломатов. Уже после того, как проект потерпел крах, и Ло в декабре 1720 года бежал из Франции, Петр решил пригласить его в Россию. Русский посол в Париже барон Шлейниц доносил Петру: "Лаус с позволением и паспортом от регента через Женев в Рим поехал, дабы свою особу в совершенную безопасность привесть". Тем не менее Петр направил к нему специального посланника - француза на русской службе, асессора Берг-коллегии Габриеля де Пресси. Де Пресси отыскал Ло в Генуе и показал ему царский наказ, суливший шотландцу щедрые блага, от княжеского титула и 2000 дворов крепостных до права построить город на каспийском побережье и населить его чужеземными ремесленниками. Но Джон Ло от приглашения отказался.

О том, что такое неконвертируемая валюта, узнала на собственном опыте Екатерина II. Она лично занималась государственными финансами, вникая во все тонкости и изобретая хитроумные операции для пополнения бюджета, при этом не желая признаться иностранцам, что государство испытывает значительные финансовые затруднения. После того как ваятель Фальконе сообщил ей, что один француз берется указать императрице "простое средство заиметь в течение четырех месяцев 30 миллионов без малейшего отягощения", она писала в ответном письме: "Я имею обыкновение отвечать составителям золота и денежных проектов: господа, воспользуйтесь своими выдумками сами, чтобы не просить милостыни".

Однако войны с Турцией и Швецией, раздел Польши, борьба с революционной Францией потребовали чрезвычайного напряжения бюджета. В 1769 году в России были введены бумажные деньги - ассигнации. Помимо России, в Европе необеспеченные бумаги эмитировала в то время лишь Швеция. Сторублевую ассигнацию, на которой была изображена сама императрица, народ прозвал "катеринкой" или "катенькой".

Вскоре матушка вынуждена была написать следующую записку в собственную канцелярию:

С крайнейшим удивлением слышу, что государственные ассигнации дворцовая канцелярия отказывается принимать от частных людей. Один мужик принес бумагу, а ему сказали, принеси денег. Разве мои установления недействительны в дворцовой канцелярии, или подъячие шалят для своего прибытка мерзкого, для того, что на ассигнации прочета нету?

Несмотря на эти гневные окрики, вследствие огромных объемов эмиссии ассигнации быстро дешевели, и в 1786 году государство прекратило оплачивать их звонкой монетой. В Российской Империи фактически установилась двойная денежная система - вспомним, что герои русской литературы расплачиваются друг с другом то ассигнациями, то серебром, причем курс ассигнаций был значительно ниже и был подвержен постоянным колебаниям. В 1839 году был установлен твердый курс серебряного рубля. Банки стали обменивать ассигнации на серебро по курсу один к 3,5. Ассигнации были изъяты из обращения и заменены государственными кредитными билетами - "кредитками".

На золотой стандарт Россия официально перешла стараниями Сергея Витте в 1897 году, после США (1879) и Австро-Венгрии (1892) и одновременно с Японией.

Казалось бы, нелегкая история рубля в самом недавнем прошлом должна была чему-то научить президента России. Однако же мы слышим от него удивительные откровения:

Вот смотрите: раньше мы продавали товар, который стоил доллар, и получали за него 32 рубля. А теперь за тот же товар ценой в доллар получим 45 рублей. Доходы бюджета увеличились, а не уменьшились.

Сначала я полагал, что он придумал этот аргумент для внутреннего употребления. Но оказалось, что и на саммите "двадцатки" в Брисбене он говорил то же самое:

На бюджет России, хочу подчеркнуть еще раз, снижение цен на нефть не влияет - имею в виду решение Центробанка о переходе к плавающему курсу. То, что мы раньше продавали за доллар и получали в ответ 32 или 35 рублей, а теперь продаем за тот же доллар, но получаем - сколько там сегодня курс? - 45, 47 или 48 рублей. Поэтому доходы в бюджет даже увеличились.

Даже непонятно, почему сегодня, когда доллар стоит уже шестьдесят рублей, народ не встречает эту радостную весть ликованием, отчего у несознательных граждан растет чувство тревоги и незащищенности.

Опровергать экономическую теорию президента - все равно что спорить о Боге с Иваном Бездомным. Ну и, разумеется, как и встарь, во всем виноваты враги России: "Итак, конечно, сегодняшняя ситуация спровоцирована внешними факторами прежде всего". Осталось найти вредителей, прокравшихся в финансовые органы и исполняющих приказы мировой закулисы.

Владимир Абаринов, Grani.ru