Российская правозащитница: Украинский режиссер Сенцов сидит в «крысиной норе»

Правозащитница рассказала о методах убеждения в СИЗО «Лефортово».

Зоя Светова регулярно посещает тюрьму, где содержатся заключенные по «крымскому делу» - Сенцов, Кольченко, Афанасьев и Чирний. Она рассказала nvua.net об их жизни в «Лефортово».

- Заключенные по «крымскому делу» находятся в одном и том же месте?

- Да, их четверо. Они содержатся в изоляторе Лефортово. Это бывшая тюрьма КГБ, затем — ФСБ. Несколько лет назад эта тюрьма была передана Министерству юстиции, но она все равно остается в ведении ФСБ. Когда заходишь в административный корпус, там есть дверь, на которой написано Следственное управление ФСБ. То есть тюремная администрация соседствует с управлением ФСБ, они очень тесно связаны. И для тех сотрудников ФСБ, которые ведут все дела, в частности дело Олега Сенцова, это очень удобно. Они могут допрашивать фигурантов своих дел «не отходя от кассы».

Само здание Лефортово очень старое — построено еще до революции. Исторически так сложилось, что в этой тюрьме как в советское время, так и сейчас содержатся фигуранты самых громких дел государственной важности. Это шпионы, террористы. Там находятся люди, которых обвиняют в экономических преступлениях, но это должны быть какие-то высокопоставленные лица.

- Почему именно в эту тюрьму сажают людей, обвиняемых по самым резонансным делам?

- Потому что это тюрьма с высокой степенью изоляции.

- Что это значит?

- Там нет мобильных телефонов. Во всех московских СИЗО заключенные [нелегально - НВ] покупают мобильные телефоны, для того чтобы поддерживать связь с родными или друзьями. Здесь же это невозможно.

С адвокатами тоже проблема - очень мало кабинетов для встреч с ними — 5 или 7. Это очень маленькая тюрьма. Там сейчас там сидит 186 человек, хотя может поместиться 300. Для того, чтобы попасть к своим подзащитным, адвокаты записываются ночью или в 6 утра. Очередь очень большая, и не всегда можно попасть в СИЗО в тот же день.

- В одном из интервью вы говорили, что Олег Сенцов четыре месяца сидел в угловой камере. Можете рассказать об этой камере и где он содержится сейчас?

- Он сидел четыре месяца в самой плохой камере. Олег называл ее «крысиная нора». 92-я камера находится в углу здания, и в нее попадает очень мало солнечного света. С утра до вечера включен электрический свет. Вообще, камеры очень маленькие, примерно 8 квадратных метров, и в этом крошечном пространстве находятся два человека. Обычно ко всем подсаживают сокамерника —так называемую «наседку»,— который будет все докладывать оперативникам.

В самих камерах может и не быть видеокамер, но сотрудники постоянно наблюдают за тобой в глазок. Камера полностью просматривается. Особенность этой тюрьмы в том, что коридоры устланы коврами. Это сделано для того, чтобы сотрудники могли тихо ходить и подсматривать за заключенными.

Цель «Лефортово» – довести человека психологически, там не бьют, но там очень сильное психологическое воздействие.

- Сенцова перевели в другую камеру или оставили в той же?

- Да, его перевели, потому что это было уже невозможно. Сейчас он находится в нормальной камере в хороших условиях.

- Как часто вы посещаете крымских заключенных?

- Мы посещаем их раз в месяц, иногда два раза. Правда, мы уже месяца два не заходили к Геннадию Афанасьеву, потому что смысла к нему заходить не было никакого, он был всем доволен. Мы, конечно же, не подозревали, что у него будет суд 17 декабря [Афанасьева приговорили к семи годам за терроризм].

- Суд проходил в закрытом режиме?

- Да. Когда я узнала эту новость, позвонила пресс-секретарю Мосгорсуда, и она мне это подтвердила [что Афанасьеву вынесли приговор]. Дело в том, что на сайте Мосгорсуда никакого сообщения об этом суде не было. И никто не мог узнать об этом. Он проходил в закрытом режиме, что очень редко бывает. Даже если дело слушается в особом порядке, там все-таки присутствуют журналисты. Это дело о терроризме полностью закрыли. И я вот думаю, что процесс над Сенцовым тоже будет проходить закрыто.

- Показания против Сенцова дал Афанасьев. Кто еще?

- Чирний. К Чирнию мы заходим каждый раз, в какой-то степени его жалко. Это человек, который уже дважды лежал в Институте Сербского. Он проходил судебно-психиатрическую экспертизу, потому что у него появились суицидальные наклонности.

- У Чирния действительно проблемы с психикой?

- Он говорил, что был комиссован из армии именно из-за того, что у него были проблемы с психикой. Трудно сказать. Одно можно сказать наверняка: он не хочет ехать в колонию. Чирний очень нестабильный. Да, он сотрудничает со следствием, говорит, что Сенцов его подговорил совершать какие-то теракты. При этом он признает украинское гражданство и встречался с украинским консулом. Сейчас он попросил, чтобы украинский консул нашел ему нового адвоката. Непонятно, зачем ему новый адвокат, если он будет настаивать на тех же показаниях. Но вообще, он очень одинокий человек.

- Другие встречаются с родными?

- Сенцов — нет. Насколько я поняла, он сам не хочет общаться со своими родственниками, чтобы не расстраиваться. Если он будет общаться с семьей, это его как-то подкосит. Часто люди такого склада, мужчины, которые держатся, не хотят встречаться с семьей, чтобы себя как-то не расхолаживать и не раскисать. Потому что это очень тяжело. Например, когда мы первый раз пришли на свидание к Кольченко и сказали про маму, он заплакал. Он молоденький мальчик, ему очень тяжело.

- Сенцов рассказывал, что его письма не доходят до адресатов. Это так?

- Да, это было. Но когда я навещала его в последний раз, он сказал, что сейчас уже лучше и что письма доходят. Ему много пишут, и он отвечает. Много писем из Украины. Ему очень важна поддержка, он всех благодарит.

- Что нужно делать украинской стороне? Как поддерживать этих людей?

- Начать настоящую кампанию по поддержке Сенцова, Кольченко. Вообще, нужно, конечно, разоблачать это крымское дело, его фабрикацию. Но есть большая проблема, потому что пока у нас нет материалов дела. Адвокаты дали подписку о неразглашении.

- Почему адвокаты дают подписку о неразглашении? Это какое-то специальное требование?

- Да, требуют. Но не все адвокаты на это идут. В этом случае, я так понимаю, они боялись, что их просто выведут из дела.

- Отличаются ли условия содержания крымских заключенных от условий содержания других в Лефортово?

- Нет, конечно. У них те же самые условия. Единственное, что Сенцова вначале посадили в самую плохую камеру. Понимаете, цель Лефортово – довести человека психологически, там не бьют, но там очень сильное психологическое воздействие. Изоляция, давление сокамерников — и, если тебя еще в плохую камеру сажают, люди просто сходят с ума. Для того, чтобы прекратить эту муку, они дают ложные показания. Очень редко и только очень сильные люди отстаивают свою позицию.