Алесь Беляцкий: Придет время, и на акции в Беларуси выйдут миллионы

Все зависит от нас.

Глава правозащитного центра «Вясна», бывший политзаключенный Алесь Беляцкий рассказал в интервью «Салiдарнасцi» о том, почему скептически относился к своим шансам получить Нобелевскую премию, к чему приведет начатая кампания против «тунеядцев», и какой сценарий может быть разыгран властями на президентских выборах.

- Алесь, по вашему мнению, что помогло «Вясне» сохраниться после того, как вы оказались за решеткой?

- В «Вясне» достаточно людей, умеющих самостоятельно мыслить и действовать. У них есть внутренняя мотивация заниматься защитой прав человека. Поэтому «Вясна» продолжала активно работать и без меня.

- Что вы считаете главным достижением «Вясны» за все годы существования организации?

- В 1999 году по нашей инициативе был отменен смертный приговор, и человек, которого должны были расстрелять, остался жив. Это, по моему мнению, одно из главных наших достижений. Мы в прямом смысле спасли человеку жизнь.

- Изменилось ли отношение к вам администрации колонии, когда появилась информация о вашем выдвижение на Нобелевскую премию?

- Я думаю, что не только это событие повлияло на мою жизнь там. Уголовное дело против меня имело широкий резонанс и вызвало большую солидарность со стороны общественности в Беларуси и международных организаций. Это в определенной степени сыграло оборонительную роль, может быть, и главную. Привлечение внимания к человеку, находящемуся за решеткой, однозначно придает ему большую безопасность.

Поэтому очень важно, чтобы сегодняшние политические заключенные постоянно находились в фокусе внимания журналистов, правозащитных организаций, белорусской и международной общественности.

На протяжении последних месяцев я много ездил за границу и всегда говорил: «Меня выпустили, и это очень хорошо. Спасибо вам! Но у нас еще сидят в тюрьмах политзаключенные, и не надо о них забывать. Надо добиться, чтобы Беларусь стала страной без политических заключенных».

- Кто из белорусов, по вашему мнению, достоин Нобелевской премии?

- Нобелевская Премия не дается одному человеку, она дается какому-то большому событию или вопросу, проблеме в которой человек заинтересован.

Почему я достаточно скептически относился к своим шансам? Какой бы я ни был, что бы я ни делал, я сам ее не получу. Такую премию должен заслужить весь белорусский народ. А кто ее получит - это уже не так важно.

Реальные шансы имеет Светлана Алексиевич. Очень надеюсь, что она ее получит. Ее книги популярны в Европе. И то, о чем она пишет, действительно интересно всему миру.

- Ваша книга «Асвечаныя беларушчынай» до сих пор запрещена к ввозу в страну?

- Да. Но помимо тех экземпляров, которые задержаны (40 экземпляров), весь тираж уже давно разошелся в Беларуси.

- А вы не думали о том, чтобы уйти из правозащитной деятельности в литeратуру?

- Ситуация с правами человека в стране плохая. Мы делаем чрезвычайно важное и нужное дело, и просто уходить из защиты прав, было бы неправильно.

Единственное, чего мне хотелось, выйдя из тюрьмы (там я много писал), - не забросить это занятие и продолжать писать. Надо так составить свой график, чтобы хватало времени на все. Пока не получается. Опять правозащитная деятельность забирает почти все время.

- Раньше вы бегали в Купаловском сквере. Находите ли время на пробежки сегодня?

- Теперь буду по парку с палками ходить - пугать уток. Решили с женой заняться скандинавской ходьбой.

- Когда-то вы приводили слова Лукашенко о том, что он понимает права человека исключительно как право на труд и право разговаривать на кухне с женой. Недавно глава государства начал кампанию против «тунеядцев». Стоит ли, по вашему мнению, защищать права людей, которые не работают?

- Мне эти события напоминают кампанейщину андроповскую времен, когда в середине 80-х вышло постановление ЦК о борьбе с тунеядцами. По Минску бегали активисты, которые пытались вылавливать людей в магазинах, кинотеатрах, и те должны были объяснять, почему они днем пошли в кино, а не работают у станка. Чем это закончилось, известно. Экономика рухнула.

Мне кажется, что, начав кампанию по борьбе с «тунеядцами», власти стремятся отвлечь внимание от настоящих проблем в экономике. Может ли эта борьба существенно улучшить экономическую ситуацию в стране. Да никогда! Больше денег и усилий потратиться на эту кампанию, и результат ее будет мизерный.

В белорусской Конституции записано, что работать - это твое право. Ты можешь жить на три копейки, не работать и быть счастливым. А можешь пахать как вол, быть богатым и обеспеченным и таким же счастливым, или наоборот. Наконец, в праве выбора образа жизни и заключается свобода человека. Главное правило, впрочем, как и в тюрьме: живи сам и дай жить другим.

- Как изменились Беларусь и белорусы за то время, пока вы были в заключении?

- На это время пришлись две девальвации рубля, которые сильно встряхнули экономику и затронули жизнь каждого человека. Во время последнего обесценивания власти наступили на те же грабли, которые ударили по всем белорусах: опять залезли в карман каждому и достали одну треть зарплаты. Просто так, без всякой ответственности перед людьми. Это прямой результат геополитических соглашений, которые Лукашенко упорно пробивает с Россией в течение последних 20 лет. И за это сегодня должен заплатить каждый.

Наши люди наиболее остро реагируют на экономическую нестабильность. Хотя многие не задумываются, каким образом общественная, политическая жизнь связана с экономикой. Властям это всегда было выгодно, чтобы человек занимался своими частными делами и не лез в общественную жизнь или в политику. К сожалению, белорусы с этим согласились. Будем надеяться, люди в конце концов поймут, что политическая жизнь в стране связана связано с благосостоянием каждого человека.

- Как вы думаете, какой сценарий может быть разыгран властями на президентских выборах?

- Я думаю, что они будут проводить выборы по старым лекалам. Не сомневаюсь, что выборы будут сфальсифицированы. Напишут те же 80 процентов с довеском и все.

Это компания, которую проводят власти строго по их сценарию.

- Когда вы последний раз чувствовали себя счастливым?

- Это вопрос философский. (Смеется). Я человек позитивный. Мне нравится жить. Скорее всего, это и есть счастье.

- Хочу задать вам вопрос, который задавала вашей жене Наталье, когда вы были в заключении. Вы прожили с женой много лет вместе. Как у вас получилось сохранить отношения?

- У нас большое взаимопонимание. Наталья понимает, чем я занимаюсь и поддерживает меня. Не возникает вопросов, а почему ты часто в поездках, почему ты все время думаешь о работе. Или почему ты сел в тюрьму, а не уехал за границу. Мы интересны друг другу.

Моя жена неравнодушна к тому, что происходит у нас в стране. И если бы в каждой семье было по одному активисту, а их близкие им помогали... Тогда бы у нас на акции, в поддержку общественных кампаний, в защиту наших прав выходила бы не 2-3 тысячи человек, а миллион или два. Я убежден, что в конце концов так и будет. Все зависит от нас.