Светлана Калинкина: Белорусское государство - машина, которая не едет

Поэтому изменения обязательно произойдут.

Замредактора «Народной Воли» и один из лучших независимых журналистов страны говорит с Никитой Мелкозеровым о степени хоккейного перекоса, ледовых дворцах, в которых продают сковороды, статусе Дарьи Домрачевой и гражданской позиции спортсменов, пишет «Трибуна».

– Вы называете себя идеологически неспортивным человеком. Что это значит?

– Объясняю. Недавно мы делали интервью к юбилею Станислава Шушкевича. Во время беседы Станислав Станиславович процитировал Черчилля. Когда англичанину задали вопрос о спорте, тот ответил: «Спорту в своей жизни я обязан всем... Потому что никогда им не занимался». Вот так нескромно я могу влиться третьей в компанию Черчилля и Шушкевича.

Никогда не понимала философию спорта высоких достижений. Понимаю физкультуру, понимаю здоровый образ жизни, понимаю бег, езду на велосипеде, плавание для поддержания себя в нормальном состоянии. Понимаю даже мужское увлечение гирями-гантелями-единоборствами и т.д. Но спорт как большой государственный институт с одной стороны, а с другой – как попытка покалечить себя в целях получения медали, мне не ясен.

Более того, я считаю, что со временем понятие спорта в нашей стране стало извращенным. Ведь те же Олимпиады, которыми увлечена Беларусь, изначально задумывались совсем не как борьба мышц. И участие в подобных соревнованиях могли принимать исключительно люди с прекрасным образованием. На Олимпиадах в Греции держалась система обучения, Игры объединяли разобщенные острова и регионы, у которых не было единого законодательства. А потом все это превратилось в «а кто быстрее пробежит». Хотя всем, думаю, понятно, что быстрее всех пробежит обезьяна. И зачем человеку соревноваться с обезьяной и быть на нее подобным, непонятно. Поэтому я и являюсь убежденным противником большого спорта.

– Каким со стороны выглядит белорусский спорт?

– Безусловно, любому государству надо чем-то гордиться. И спорт, наверное, самый простой повод для гордости. Ведь даже в крайнем случае, если у нас не окажется хорошей спортивной школы, а дети станут ходить по улицам бродяжками, всегда можно будет подписать за большие деньги какого-нибудь спортсмена, воспитанного в другой стране, и поставить его под свой флаг. И – как следствие – дать повод народу для гордости. Лично для меня понятно, что это откровенная подмена, что это квазиповоды для гордости.

Хотя я всегда очень рада за белорусов, которые побеждают в спорте. Всегда горжусь людьми. И рада, что их многолетний труд принес позитивные эмоции хоть одному, хоть двум, хоть двадцати зрителям. Правда, Нобелевская премия в моем понимании все равно более престижна для государства, чем олимпийская медаль. Даже если у нас будет всего один-два-три нобелевских лауреата, страна получит повод для гордости. Ведь всегда найдутся животные, которые смогут плавать или прыгать быстрее нас. И соревноваться с ними бессмысленно. Однако при этом ни одно животное, так уж Бог создал мир, не сможет победить человека по уму. Да, происходили множественные попытки разных цивилизаций совершенствовать себя. Но человек стал лучше и дольше жить, только включив мозги. Именно тогда он начал совершенствовать мир и самого себя.

Поэтому различные международные премии из сферы науки и искусства, цитируемость наших ученых в мировых журналах – вот настоящие показатели, а не олимпийские медали. Олимпийские медали могут стать поводом для гордости их обладателя и близких ему людей. Ну, и быть использованы для пропаганды здорового образа жизни, правда, ни в коем случае не какой-то тяжелой физической работы на грани инвалидности.

В общем, ни один белорусский зубр не напишет гениального романа. Более того, просто глядя на зубра, можно произвести намного больше умных мыслей, нежели попытавшись бежать с ним наперегонки. Спорт стал для Беларуси глобальным искусственно выведенным культом. И это большие деньги, потраченные впустую. Если посчитать количество денег, вбуханных в проведение масштабных спортивных мероприятий вроде Олимпиады, можно предположить, что другие способы траты такого их количества позволили бы, например, изобрести лекарство от рака.

– Явный спортивный перекос – это исключительно белорусская фича?

– Да, в Беларуси перекос явный. Но, в принципе, мне кажется, он присутствует во многих авторитарных странах. Это присутствие было и есть. Ведь на самом деле легче вырастить олимпийского чемпиона, чем нобелевского лауреата. Правда, легче. Все же для науки нужна большая инфраструктура интеллектуалов. Великий ученый не может выйти из своего кабинета, закрыть дверь и передвигаться по правилам, которые ему прописало государство. Почему-то диктатуры не рождают научных открытий. Зато рождают чемпионов. Потому что муштра. Все военное, близко военное, диктаторское, марширующее предполагает близость большого спорта.

А есть страны, которые очень спокойно относятся к этому делу. Конечно, для них победы спортсменов могут стать поводом для гордости, но не могут стать поводом для повсеместной стройки ледовых дворцов. Мне, например, очень понравилось в Грузии. Жители этой страны не тратили больших денег на ледовые дворцы. Зато сделали общедоступными баскетбольные площадки в Тбилиси. Там могут играть и взрослые, и дети. Это все абсолютно бесплатно. Это все чистится дворниками. Ключи берутся либо в ЖЭСе, либо у домоуправа. Доступность – буквально шаговая. Можно выйти и всем двором поиграть. Для грузин, по сравнению с белорусскими затратами на спорт, это стоило копейки. И на площадках в Тбилиси всегда есть люди. Всегда есть море болельщиков из соседних подъездов при наличии хорошей погоды. Мне это очень нравится. Это намного правильнее, чем создание тепличных условий для подготовки чемпионов, которым приходится много чем жертвовать. Я за идею ненавязанного спорта. Спорта как образа жизни, а не придуманной мечты.

Плюс в Беларуси есть хоккей. Когда-то я написала статью под названием «Хоккейное бремя страны». Большой такой текст, после которого начались не меньшие разборки. Через неделю мне сказали, что собирается многочисленное хоккейное совещание. В итоге на том совещании Лукашенко цитировал мои слова.

– Приятно, когда вас цитирует президент?

– Это вряд ли достижение. Хотя, безусловно, приятно, что ты пишешь не впустую. Правда, не могу сказать, будто изобрела что-то выдающееся. Я просто изложила в одном месте вещи, о которых к тому моменту говорила вся страна. Терпеть ненормальную ситуацию с хоккеем только потому, что его любит президент, было уже невозможно.

– Можете сформулировать эту ненормальность?

– Во-первых, если президент любит какой-то вид спорта, это абсолютно не значит, что он должен развиваться по всей стране. Во-вторых, хоккей могут позволить себе далеко не все страны. Все же дорогой вид спорта. В-третьих, когда белорусские тренеры по какому-нибудь волейболу имеют меньшие зарплаты, чем дети, которые участвуют в третьесортных матчах и ничего не показывают, это ненормально. Когда спонсорские деньги, которые могли пойти на весь спорт, вбрасываются в хоккей, это тоже ненормально.

Есть история в тему. Один мой одноклассник оказался в тюрьме. Он бизнесмен и по этим бизнес-делам попал в новополоцкую колонию. А получилось так, что учредитель фирмы, в которой мой одноклассник являлся директором, в свое время отказался дать деньги на хоккей. Он утверждает, что финансовой помощи просто требовали, забирали ее таким вот государственным рэкетом. Но человек воспротивился. Понятно, начались проблемы. В результате, конечно, фирма не победила и всех посадили. Да, это ненормально. Особенно когда таким образом государство не собирает деньги на лечение детей. Этим занимаются бедные родители и общественные организации с различными меценатами. А ведь у нас в стране не так много богатых людей, как и не так много богатых предприятий да фирм. И когда перед ними стоит выбор по оказанию помощи, обладатели капитала по-человечески, как люди богобоязненные, быть может, и хотят принять решение в пользу больных детей или стариков. Но если тебе выкручивают руки, намекая на необходимость дотировать хоккей, начинаешь задумываться, кого любить: спорт или нуждающихся?

Недалеко от редакции «Народной Воли» расположен парк Горького. Там ледовый дворец, в котором занимаются детки. И когда проходишь мимо, видно, как состоятельные родители на дорогущих машинах волокут туда своих сыновей. А волокут, потому что это уже своеобразная составляющая статуса. Способ принадлежности. Ты в тренде, ты приобщен к какой-то элите. И все это в ситуации, когда наш хоккей не показывает результата. Потому надувание щек по хоккейному поводу я посчитала издевательством над страной и над представителями других видов спорта. И это надувание щек продолжается. Правда, с хоккеистов хоть стали требовать какой-то результат. Но надо помнить: запустить ту машину было легко, а остановить будет совсем непросто. Ведь ледовые дворцы есть по всей стране. Вот пожалуйста. Но что с ними теперь делать? Что?

Там проходит все, что угодно: концерты, выставки, ярмарки. Сковородки там продают и все на свете. Но дворцы же не для сковородок строили. Но подобной утварью они себя не окупят. Функционирование таких построек стоит дорого. Тем более в небольших районных центрах. Наше поколение ходило на физкультуру, посещая зал, стадион или бассейн. Это было удобно. Все рядом, все в школе. Но когда, кажется, в Горках на урок физкультуры собирают детей чуть ли не со всего района, потому что надо заполнить построенный дворец, возникают вопросы. Ведь удаленные школы могут потратить на это целый учебный день. А это неслабый геморрой. И вырастут ли благодаря подобным урокам профессиональные хоккеисты? И надо ли их нам растить? Большой вопрос.

Ведь, насколько я понимаю, к росту наших больших спортсменов, той же Азаренко, государство не приложило никаких усилий. Усилия приложили родители. У Домрачевой другая история. Теперь-то государство очень много вкладывает в Дарью. Но школу ей дала Россия. То есть момент очень спорный. Но главное, как мне кажется, все наши большие спортсмены могли бы получить прекрасное образование, стать докторами, профессорами, изобретателями и историками. А бегать и прыгать – исключительно в свое удовольствие, не получая страшнейших травм. Всем от этого было бы только лучше.

– Ваше отношение к Домрачевой?

– Многие спортивные журналисты рассказывали мне, что Домрачева – очень приятный человек, очень отзывчивый человек. Человек, который никогда не отказывается участвовать в благотворительных акциях. Но я не верю, что спортсмен не должен быть гражданином страны. Что он не должен знать историю, какие-то ее азы. В моем понимании, если человек читал хоть какие-то книги и журналы, то не может иметь никаких дел с КГБ. Если ты узнал, что там творилось, как убивали миллионы людей, если ты поговорил с более-менее образованными знакомыми и имеешь возможность высказать свое мнение, то не пойдешь туда. Для меня разговоры о сопричастности Домрачевой к КГБ доказывают простую вещь: можно быть хорошим человеком и делать вид, будто не видишь проблем своего государства. Думаю, Дарья уже достигла очень многого и у нее есть достаточный статус, чтобы позволить себе не быть использованной во всяких сомнительных акциях вроде сочинского приема в голых носках.

Я не то что расстроена Домрачевой. Нет. Просто мне кажется, что у людей, которые чего-то достигают, должны быть характер и сила. В них априори много чего вложено. Большие успехи не достигаются случайно. И мне бы хотелось, чтобы люди такого сорта думали и не забывали, что являются гражданами своей страны. А гражданин – это не тот, кто просто поддерживает власть. Гражданин – это тот, кто имеет свое видение на происходящее вокруг и способен его обосновать и отстоять.

– А что такое белорусский патриотизм в современном исполнении?

– Ребята из БРСМ открытым текстом говорят: «Мы – патриоты Беларуси. Мы поддерживаем действующего президента и действующую власть». Это, конечно, самая примитивная форма. Самая. Вообще же, патриотизм – это, в первую очередь, отстаивание интересов своего народа и своей страны. Страна и власть – это не одно и то же. Народ и президент – это не одно и то же. Сегодня может быть одна действующая власть, завтра – другая. В ряде стран конкурирующие партии постоянно сменяют друг друга у власти. Но от этого не меняются интересы страны. И каждый из представителей этих партий является патриотом.

По такому поводу меня очень порадовала акция, во время которой спортсмены надели вышиванки и пропагандировали беларускую мову. Очень здорово. Ведь многим атлеты представляются такими гражданами мира. Мол, планета-то маленькая: сегодня я здесь, а завтра там. И не факт, что буду помнить свою причастность к Беларуси. Потому для меня и стало реальной неожиданностью выступление наших спортсменов. Видимо, они много бывали на международных соревнованиях, видели другие команды и поняли, что надо как-то выделяться, нужен свой национальный код. Что бы ни было причиной подобной акции, она порадовала. Спортсмены сказали: «Мы не русские, которые живут между Польшей и Украиной, мы белорусы. Беларусь – нормальная самостоятельная страна, ничем не хуже других. Может быть, не лучше. Но не хуже – факт».

Очень примитивно говорить: «Я патриот, я поддерживаю власть». Честно, мне большими патриотами кажутся, допустим, коммунисты, которые не поддерживают Лукашенко. Я не разделяю их политических взглядов, но эти люди ничего не принимают на веру, задумываются: так все или нет, пытаются сформулировать свои мысли.

Но это ни в коем случае не означает, будто не стоит участвовать вообще ни в чем государственном. Стоит. Может, кто-то из спортсменов искренне считает, что участие в субботнике – хорошее дело. Ну, пожалуйста. Правда, позволять использовать себя, особенно титулованные спортсмены, ни в коем случае не должны. Когда выяснилось, что у нас не совсем нормальная государственная политика в области хоккея, многие представители других видов это понимали, но боялись что-то сказать. Хотя казалось бы: это очень смелые люди. Им не страшно бить рекорды, жертвовать своим здоровьем. Но вот какой нонсенс. Люди не боятся калечить себя, но боятся высказаться. Для меня это совершенно необъяснимо и непонятно.

В качестве примера – беззубые олимпийские собрания. Помню, как Лукашенко выбирали президентом Олимпийского комитета. Только один человек был против. Кажется, шахматист-гроссмейстер. Хотя все понимали, что Лукашенко не будет и не сможет заниматься спортом плотно. Что от его имени станут выступать какие-то вторые лица... Ну, выберите вы титулованного спортсмена. Ну, возмутитесь по поводу маленьких, не знаю, пенсий. Понимаете, просто на охране нашего здания некоторое время назад подрабатывал администратором тренер по вольной борьбе. К сожалению, погиб, попав под машину. Он рассказывал, как тренировал девочек. Их всех пристраивали прапорщицами в МВД. И так получилось, что многократный олимпийский чемпион Александр Медведь по окончании карьеры получал пенсию меньшую, чем эти девочки. Да, потом начались разные персональные надбавки. Но, допустим, Медведю их дадут. А Володе Парфеновичу, который высказывал мысли не в поддержку президента, – не дадут. И чемпионы, смелые люди, боятся сказать, что это неправильно. Нонсенс. Нонсенс, который свидетельствует о ломке сознания в результате муштры.

– С течением лет белорусы утрачивают способность к рефлексии?

– По-разному. Во всем мире происходит так, что молодежь традиционно более активна. Потом люди начинают смиряться с жизнью, и многое начинает восприниматься не столь болезненно. Но что касается Беларуси, я очень долго считала, будто пенсионеры будут оставаться на стороне действующей власти. Потому как пенсии хоть маленькие, но регулярные. В больницах – плохо ли, хорошо – есть какие-то лекарства, не надо нести с собой бинт и вату. Однако в последние годы пенсионеры стали чуть ли не самыми активными противниками действующей власти. До каждого, видимо, доходит по-разному. Кто-то начинает сомневаться при анализе истории. Кто-то – во время поездок в другие страны. Кто-то открывает холодильник и понимает, что что-то там с каждым годом становится не так.

Задавать вопросы и сомневаться – то, от чего людей отучали 70 лет в Советском Союзе. И подобная политика, конечно, не могла не дать результата. Хотя сейчас мы уже живем не в закрытой стране. Практически каждый молодой человек бывал за границей и, слава Богу, читает. Но удивительно, что мало кто хочет думать. Это, безусловно, не наша национальная особенность. Хотя вопрос сложный. Говорят, национальная особенность белорусов – это терпение. Может быть, еще трусость. В каком-то смысле. Правда, история показывает, что терпение белорусов всегда имело предел... Поэтому мы вот такие тихие диванные философы. Собираясь на кухне или на домашние застолья, все белорусы любят порассуждать о судьбах Родины. Но не более того. Кстати, разновидность диванных философов – фейсбучные змагары, которые могут распространять свои мысли/идеи/порывы на более широкую аудиторию. Правда, это не только наша особенность. Подобное происходит во многих странах.

И вообще, в недемократических странах бороться даже не за власть и политические идеи, а за существование каких-нибудь краеведческих кружков, проведение капитального ремонта, на который ты 20 лет отчислял деньги государству, очень сложно. Потому что начальники считают возможным и необходимым контролировать все. И даже молчаливые акции с аплодисментами становятся для власти опасными. То же самое касается любого собрания людей. Сюда, кстати, попадают спортивные фанаты. А вот другой пример. Милиция запретила устраивать акции на День Оршанской битвы. Ярчайшая реальная победа в истории Беларуси. «Нельзя праздновать, потому что мы обидим россиян». Это, конечно, глупости. Но даже за историческую правду в наших условиях бороться очень тяжело.

– Как выглядит среднестатистический белорус прямо сейчас?

– На мой взгляд, большинство людей недовольно своей жизнью. Они понимают, что обмануть их уже нельзя. В Америке не едят крыс, в Европе не голодают после вступления в Евросоюз. Белорусам хочется жить, как в Европе, но страшно, потому что есть пример Украины. И вообще, как это: оторваться от России? Как сбить с себя эту парадигму? Белорусы хотят жить по-людски, как европейцы. Но не знают, как это сделать, можно ли это сделать, кто это может сделать и что будет, если это сделать. И такая картинка почему-то распространяется на представителей всех возрастов.

– Про крыс и Америку. Самая веселая неправда из нашего телевизора, которая вам запомнилась?

– Я уже очень много лет не смотрю белорусское телевидение. Но последнее, что меня реально возмутило, – фильм «Железом по стеклу», который показали после президентских выборов. Тогда я написала статью «Геббельс-ТВ». «Народной Воле» после вынесли предупреждение, мол, такого телеканала в стране нет. Но сегодня всем очевидно: показанное в фильме было абсолютной неправдой. Хотя когда видишь, что сейчас транслируют российские телеканалы, работы наших телевизионщиков кажутся тренировкой младших классов на уроке физкультуры. Россияне дошли до невероятного.

– Беларусь ведь обкатала многие приемы для России.

– Об этом очень давно говорят. Есть даже абсолютно прямые параллели. Лукашенко хвалится, что нашу модель перенимают. Допустим. Обкаток ведь действительно много. Просто ни в России, ни в Беларуси не было никакой люстрации. У власти оставались люди, воспитанные КГБ и другими подобными институтами. Они остаются, может быть, самыми влиятельными деятелями в наших странах. Даже несмотря на то, что в России менялось название этих контор, а в Беларуси нет. Не суть. Ведь элита силовых структур все равно работает по-своему. Там не используются методы, которые позволяют договориться или найти компромисс. Там можно запретить, сказать «нельзя», переключить внимание, спровоцировать или развести.

Лукашенко начинал со СМИ. После перешел на парламент. В принципе, Путин повторяет то же самое. Только в других масштабах. Где-то не совершает белорусских ошибок, где-то совершает другие. Но да – модели абсолютно одни и те же. Беларусь в некотором смысле стала маленьким экспериментальным полигоном России. К сожалению, это так.

– У вашей газеты богатая история отношений с силовыми структурами.

– Независимые СМИ могут спокойно жить в Беларуси, только если не рассказывают о политике. Спорт, реклама, шоу-бизнес, прогноз погоды, астрологи – только не политика. Иначе как только выборы, начинаются проблемы. Правда, государственные газеты тоже часто судятся. Другое дело, что суды всегда или почти всегда на их стороне. И защищаться приходится от людей, конкретных читателей. Все же у нас поляризованное общество. Как показатель – украинский вопрос. Ровно пополам. Половина белорусов за Украину, половина – за Россию. Поэтому все воспринимается очень болезненно. Оттого у СМИ и возникают проблемы. Правда, у независимых есть неприятности еще и с властью.

А так ситуация очень простая. Перед каждыми выборами Министерство информации и другие соответствующие структуры получают команду контролировать ситуацию. То есть держать на крючке всех обитателей поля, за которое несут ответ. Раньше то были газеты, сейчас добавился интернет с очень большой аудиторией. В итоге газетам начинают выносить предупреждения. А по нашему закону пара предупреждений может привести к закрытию издания. И если ситуация заставит думать контролирующие органы, что пора душить, газету можно будет в любой момент закрыть. Вот и все.

Мы когда-то давали на номерах «Народной Воли» сдвоенную нумерацию. То есть писали: «номер 19-20». И получили за это предупреждение. То есть еще одно – и основание для закрытия газеты уже имеется. И теперь я совершенно не жду, что ситуация улучшится. Потому что украинско-российская ситуация довела до безумия мифы об информационных войнах. Наши деятели, отвечающие за соответствующую сферу, сейчас на коне. У них появились аргументы. И, к сожалению, никто не может объяснить людям, что, готовясь к будущей информационной войне, они почему-то решили использовать самое-самое-самое неэффективное оружие.

Давайте возьмем принятые недавно поправки в закон о военном положении. Там написано, что в случае войны всем СМИ будет запрещено выходить, в интернете будет публиковаться только то, что разрешит государство. Вот какой вывод сделали наши органы относительно борьбы с вражеской информационной атакой. Хотя такой вывод стал результатом абсолютно шаблонного представления о проблеме. Если рассматривать украинский пример, можно понять, что противостоять российской промывке мозгов смогли только независимые или появившиеся спонтанно СМИ вроде «Громадське ТВ». Иначе украинцы проиграли бы информационную войну вчистую. Правда, наши деятели все равно решили использовать оружие, которое себя уже дискредитировало. И государство продолжит определять, какая информация нужна населению. Хотя при этом у нас в стране нет ни одного государственного сайта, который был бы популярен. Ну, нету. Несмотря на большие бюджеты и штаты сотрудников.

К сожалению, перестройка и модернизация в этой стране не произошли. Старые советские мерки еще работают. Иногда власть даже гордится этим. Особенно если дело касается идеологии, одной из составляющих которой является спорт. Хотя и в экономике все так. У нас же нет новых производств и технологий.

– Лозунг «Спорт вне политики» – абсолютная чушь?

– По отношению к Беларуси – однозначно. Да и в принципе тоже.

– Как контролирующие органы пытались воздействовать конкретно на вас?

– Мой дом обыскивали, мой компьютер изымали. И меня конкретно удивило, какие фантазеры работают, принимают решения и возбуждают уголовные дела в нашей стране. Когда человек работает в СМИ, в принципе, довольно легко можно найти какие-то более-менее нормальные основания для проведения его досмотра. Но мне предъявляли, будто бы я сотрудничаю с сайтом «Хартия'97». Одна проблема: тогда я вообще не представляла, где располагается офис обозначенного сайта. Да и сегодня толком не знаю. Могу указать только примерный район. Где-то недалеко от редакции «Народной Воли». На самом деле люди, которые мне что-то предъявляли, могли бы найти другие негосударственные сайты, с которыми я действительно сотрудничала. Но почему-то случилась «Хартия'97». В моем понимании, эта история подтверждает полный беспредел, по которому при желании вполне можно действовать в Беларуси.

При этом я не могу сказать, что меня запугивали. Я всегда сталкивалась с очень уважительным отношением к себе со стороны КГБ, МВД и Администрации президента. Какие-то апантаныя журналисты на разных этапах карьеры мне, безусловно, встречались. Люди писали много всякой грязи. Это особо было распространено в начале президенства Лукашенко. Тогда на любых его оппонентов выливались ушаты помоев. И многие из тех журналистов, которые организовывали грязь, уже не работают ни в каких государственных СМИ. Теперь они являются ярыми противниками власти. Часть порой приходит к нам в «Народную Волю». Иногда люди приносят тексты. Иногда просто приходят похвалить материал. В общем, от любви до ненависти – и вправду всего ничего. Это как бывшая элита советской власти, которая в независимые времена принялась активно верить в Бога.

Повторяю, я не сталкивалась с откровенным шантажом со стороны властей. И у моей мамы, которая занимала на МАЗе хорошую должность, никогда не было проблем из-за меня. Более того, она уже ушла на пенсию, отработала семь лет, и формально ей можно было не продлевать контракт. Но никто этого не сделал. Единственное – мою маму никогда не включали ни в какие избирательные комиссии и ни к каким выборам не привязывали.

Хотя сама по себе ситуация психологического давления, когда тебя слушают или когда за тобой следит наружка, конечно, неприятна. Помню, со мной произошла просто анекдотичная история. Мы встретились со знакомым. Гуляли. Нужно было ехать в другое место. Машина стояла во дворе. Мы повернули за угол – и тут я увидела, как какой-то парень в шортах быстро выкинул букетик, который до того трогательно сжимал в руках, и куда-то понесся, вытягивая рацию... Ну, ладно. Такие условия работы, пусть будет так. Я не отношусь к категории людей, которые боятся общаться по телефону. Я не говорю ничего секретного. Все свои мысли и оценки высказываю публично. Планов по свержению власти у меня нет. Так что пусть слушают.

– Как вы узнаете, что вас слушают?

– На самом деле всех слушают. Запись одного моего разговора – правда, на выходе только слова собеседника – была выложена в интернете. В принципе, работники соответствующих организаций говорили мне, что всех людей, которые имеют доступ к президенту, обязательно должны прослушивать. Из соображений какой-то там безопасности. Все наши телефонные разговоры хранятся в компьютере. Их не всегда можно использовать в суде, если только задним числом не будет оформлено решение прокурора. Но поднять записи за последние пять лет в оперативных целях довольно легко. Впрочем, нечего бояться, если вы не раскрываете в разговорах никаких личных и государственных тайн. Плюс подобное происходит во всех странах. Просто у нас «детям дали в руки игрушку», и они уже не могли удержаться, чтобы не показать эту игрушку. В других же странах прослушки держатся в строжайшей тайне. А организовываются они в рамках борьбы с терроризмом.

– В нынешнем году в Беларуси состоятся выборы. Что думаете по этому поводу?

– Я успокаиваю себя мыслью, что СССР, имея все мыслимые природные богатства, смог продержаться только 70 лет. Беларусь не имеет таких богатств. Белорусское государство – это машина, которая не едет. Наша страна не может сама себя прокормить. Поэтому изменения обязательно произойдут. Если когда-то говорили «рано или поздно», то теперь говорят «поздно». Потому как прошло уже 20 лет. Однако, к сожалению, относительно скорых выборов я не питаю особых надежд. По самым разным причинам, в том числе и по причине возникшей боязни революции, Майдана, способности России использовать эту ситуацию для разжигания нестабильности в Беларуси. И я вижу, как большинство демократических лидеров пришло к мысли, что эту компанию надо пересидеть.

Хотя власть нервничает. Власть так активно говорит про Майдан и Плошчу, так одевается в камуфляж и готовится, что нынешний психоз в этой стране может привести к чему угодно. Вот только пока я не вижу никаких оснований для Плошчы. Вижу только опасение в оппозиционной среде в духе: как бы не стало хуже. Россияне ведь подогревают этот психоз нашей власти своими заявлениями. Российский посол вон недавно сказал: «Я знаю, что Александр Григорьевич баллотироваться не хочет». И это отнюдь не лекарство для наших больных и неспокойных нервов.

– Какой вы видите Беларусь через десять лет, если использовать оптимистические фильтры?

– Я вижу Беларусь европейской страной. Не думаю, что через десять лет она может быть членом НАТО. И, кстати, еще вопрос: нужно ли ей быть членом НАТО. Все-таки ввиду нашего российского соседа путь в Европу, видимо, займет намного больше времени, чем хотелось бы. Хотя я уверена: Россия тоже пойдет этой дорогой. Ведь только отдавая предпочтение западной цивилизации, Россия развивалась. Ее никогда не спасали собственные богатства. Даже для добычи своей нефти русские приглашали немцев, которые монтировали специальные установки для скважин.

Потому я думаю, что Беларусь исправит исторический казус и не останется постсоветским анклавом, что выберет нормальный путь развития. И это давно было бы сделано, если бы во главе государства не оказался человек, который думает о собственной власти и ее удержании намного больше, чем о развитии страны. Ведь сегодня понятно, что пусть Беларусь и прожила 20 лет, строя дороги и укладывая асфальт на доходы от российской нефти, долго такая политика не могла продолжаться. Потенциал экономики уже исчерпан, и никаких новых современных производств нет. Модернизированные предприятия тоже страдают от убытков. Их даже стало больше. Это говорит о сбое в системе. Все это произошло не потому, что кто-то негромко кричал или не так топал ногой, а потому, что государственная система у нас неправильная. Или мы ее исправим. Или нас не будет. Очень простой выбор. Думаю, за десять лет мы примем правильное решение.

Уверена, Беларуси нужен европейский путь. Нас, конечно, подводят люди, которые смотрят российское телевидение и уверены, что без России стране не выжить. Ведь как бы мы все ни говорили, что власть плюет на белорусских граждан, надо учитывать, что Лукашенко всегда очень внимательно относился к общественному мнению и умело подыгрывал большинству. Правда, сейчас уже некуда подыгрывать.